Эшли Белл - [166]
Он сказал: «Если я ее убью, ты тоже умрешь».
Смысл его слов внезапно дошел до ее сознания. Девушку качнуло, когда о ее тело ударилась парапсихологическая сейсмическая волна. Ему известна правда о поисках Биби: она хочет спасти себя, избавившись от рака. Для этого Биби надо встретиться с Эшли Белл. Зачем? Она еще точно не знала. Если Терезин был всего лишь придуманным ею персонажем, служащим определенным целям развития сюжета, он не может знать о ней ничего такого, за исключением тех эпизодов, в которых принимал непосредственное участие. Терезин не должен был бы знать, что, убив девочку, он тем самым погубит саму Биби.
– Рак пожирает твой мозг, – продолжал Терезин. – С каждым днем, если не с каждым часом твоя созидательная сила писательницы уменьшается. Вскоре ты не сможешь придумать даже рассказ, не говоря уж о длинном приключенческом романе. Если я убью девочку, твое выматывающее путешествие окажется напрасным. Тебе придется начать все заново с новыми персонажами, с новыми приключениями, ты будешь вынуждена придумывать еще одну историю ради собственного спасения. Но времени у тебя на это уже нет.
Возможно, рак уже дал довольно сильные метастазы. Думать становилось все труднее. Биби понимала: услышанное ею – лишь часть правды, но у девушки не хватало сил постигнуть то, о чем умолчал Терезин. Ее решимость пошатнулась. Ею завладело дурное предчувствие.
Сидящая в кресле красивая девочка хранила запечатленное на фотографии выражение невозмутимости, дающейся ей с большим трудом, маски, надетой для того, чтобы похититель не имел удовольствия лицезреть обуреваемые ею чувства.
– Скажи, – промолвил Терезин, – когда ты пишешь, вынуждена ли была придумывать персонаж, кажущийся тебе не менее реальным, нежели человек, которого ты встречала в реальном мире?
– Бывало, но к тебе это не относится.
– А не случалось ли так, что персонаж обретал свободу воли и начинал совершать действия, которые первоначально по твоему плану не предусматривались, но в то же время целиком отвечали характеру этого персонажа?
– У каждого писателя, доверяющего своей интуиции, такое случается. Для этого персонаж должен быть проработан до мельчайших подробностей.
Даже снисходительная ухмылка могла сойти за милую улыбку на этом красивом лице.
– А разве не возникало у тебя жутковатого чувства, когда, сидя за компьютером, тебе начинало казаться, что один из твоих персонажей догадывается, кто руководит его жизнью, что его выдумали и создали? И вот этот персонаж поднимает бунт, и тебе приходится прилагать немало усилий, чтобы заставить его следовать намеченным тобой курсом.
– Нет, – солгала она. – Такого не бывает.
– Литература – опасное искусство, Биби Блэр. Ты создаешь новые миры, населенные людьми настолько реальными, насколько реальными можешь их сделать. Знаешь, как ученые объясняют возникновение Вселенной?
Биби снова попыталась покончить с Терезином… На сей раз посредством аневризма… Потом она представила себе, как мужчина падает, сраженный инфарктом.
Терезин смотрел на нее со снисходительной улыбкой, в которой сквозила жалость. Эта снисходительность бесила Биби.
Когда прошло достаточно много времени, чтобы стало ясно: избавиться от него не удастся, Терезин повторил свой вопрос:
– Знаешь, как ученые объясняют возникновение Вселенной?
– О чем ты?
– Они вообще ничего объяснить не могут. Нет, Большой взрыв дал им основание утверждать, почему и как Вселенная расширялась, но, если задать им вопрос, откуда все появилось, ученые не найдут ответа. Некоторые говорят, что Вселенная произошла из ничего. Они придумывают смехотворные, не поддающиеся проверке теории с целью доказать, что не только что-то может произойти из ничего, но и подобное случается постоянно. Действие без причины. Эффект без предпосылки.
В кресле Эшли Белл смиренно зажмурилась, словно девочка почувствовала в модуляции голоса Терезина, что вскоре дело дойдет до крещендо и, чтобы подчеркнуть важность своих слов, мужчина перережет ей горло.
– Но некоторые философы, включая самых уважаемых и влиятельных, утверждают: мир был придуман, – продолжал Терезин. – Ученые, заявляющие, что из ничего может получиться все, потешаются над философами, однако воображение, по крайней мере, предполагает источник и стоящую за ней силу. Так как мое существование вызвано тем, что ты придумала и рассказала сама себе мою историю, я склоняюсь на сторону философов.
– К чему ты клонишь?
Мужчина отвел от горла Эшли нож, позволив свету отразиться от лезвия.
– Литература – опасное искусство, – повторил он. – Создавать миры – рискованное дело. Рискуют не только читатели, которых могут переманить от света к тьме, от добра к злу, от надежды к отчаянию. Рискует также автор.
Пока нож не был прижат к горлу Эшли, у Биби была возможность наброситься на Терезина и сбить его с ног. При падении он может удариться головой о гранитную столешницу и выронить оружие. Биби прикидывала, как этого добиться. Застать Терезина врасплох, устремившись к креслу, на котором сидит девочка. Воспользоваться инерцией движения и своей силой, чтобы толкнуть кресло на врага. Неблагоразумно. Без учета последствий. Обдуманное действие всегда лучше необдуманного. Девушка колебалась.
