Эсхил - [31]

— Давайте, ну же.

Неохотно, Доминик выпил. Он отвинтил пробку и сделал глоток, надеясь, что во фляжке яд. Он вернул её капитану и тот отпил из фляжки, как ни в чём ни бывало.

— Я заметил, как вы осматривали мой топор.

— Что, простите?

— Топор, — капитан указал на нос. — Вы осматривали его.

Доминик повернулся и заметил между перилами дубовую рукоятку с надетым на неё красным лезвием. Действительно, прежде чем обратить внимание на Люсию, он смотрел в ту сторону.

— Вы образованный человек и, наверняка, читали в книгах о чудовищах.

— К сожалению, ничего об этом не знаю.

— Ой, да, ладно. Вы же слышали о троянском чудище Посейдона, Мидгардском Змее и Левиафане?

— Да, об этом я слышал.

— Уверяю вас, они не идут ни в какое сравнение с тем, на кого мы охотимся.

— Неужели?

— Мы направляемся в самые холодные воды мира. Там полно крохотных островков, которые могу разнести любое судно на части. Один неверный поворот и всё. Если человек выпадет за борт, его уже не спасти. Он мгновенно коченеет и уходит на дно. Если же ему удастся всплыть — воздух слишком холоден, чтобы им дышать, — он указал на море. — Мы замечаем их метров со ста, иногда меньше. Серые громадины среди льда. Они длиной метров 20 и всегда плавают группами. Вы всю жизнь прожили в городе, и представить не можете, каково это? Если бы им нравился вкус металла, они бы проглотили нас в один присест. Понимаете?

— Послушайте, — Доминик попытался прервать этот поток. — Я…

— Нет, ты слушай! — злобно сказал Генрих. — Молчи и слушай, когда говорит капитан.

— Папа, — заволновалась София.

— Всё в порядке, милая, — Доминик сел и усадил дочь на колено. Когда он взглянул на капитана, то не смог сказать, удивлен он или оскорблен.

— Знаете, как мы их добываем? Взрываем им брюхо, — Генрих указал на гарпун. — Шведы первыми додумались швырять в них гранатами. Мы цепляем одну на гарпун, стреляем и — бах!

Доминик не был уверен, но ему казалось, что передовиками в ловле китов были норвежцы, а не шведы.

— Мы их не убиваем, прошу заметить, они сами тонут. Слыхали когда-нибудь, как дюжина человек кричит, когда падает в воду? И не захотите, поверьте. В любом случае, рана оказывается достаточно обширной, чтобы эти твари начинали тонуть. Если гарпун попадет выше — он отскочит. Если ниже — то попадет в хвост. Даже если попадаешь четко, куда надо, не всегда всё идет по плану. Вот тогда в дело вступает топор.

— Хотите сказать, вы их рубите?

Генрих захохотал.

— Нет, дружище! Нет! Топор нужен, чтобы рубить канат, который привязан к гарпуну. Если тварь начинает плыть не туда, куда надо, или канат путается, мы его обрубаем. Он толщиной с кулак — кухонным ножом тут не обойтись. Либо топор, либо судно идет ко дну.

Доминик посмотрел на топор.

— Расскажите о канате?

Капитан передал ему фляжку. Доминик глотнул.

— Канат привязывается к орудию и уходит под палубу, — капитан указал себе под ноги, затем на отверстие в палубе. — Проходит здесь, затем, через шкив на мачте. Видите? — на корме судна не было видно ничего, кроме дымоходов и руля, но Доминик кивнул. — Образуется треугольник. Понимаете? Вершина треугольника на мачте. В этом вся штука. Канат сцепляется со стальным тросом, этот трос проходит через ещё один шкив, затем соединяется со стальным аккумулятором под палубой, — капитан произнес «аккамалятор», но Доминик его понял.

— Мачта здесь в роли якоря, — продолжал Генрих. — Неважно, с какой силой тянуть, весь вес уходит вниз. Без каната и мачты происходит вот это, — он щёлкнул пальцами. — Долбанные шведы, — он сплюнул за борт.

Доминик лишь однажды был в берлинском зоопарке, когда был молод и из морских животных, не видел ничего крупнее котика, но он считал всю затею смехотворной. Дело было не в том, что Генрих зарабатывал на жизнь добычей ворвани и амбры. Он был одержим. Доминик задумался о роли капитана в их похищении и о том, насколько этот человек был опасен.

— И что вы обо всём этом думаете?

— О чём?

— Об этом. — Доминик махнул руками, имея в виду судно. — У вас угнали лодку.

Капитан пожал плечами.

— Они неплохо платят, но я никогда не был в восторге от Рейха, если вы об этом. Полагаю, что вам он нравится ещё меньше, даже не окажись вы здесь. — Он сделал очередной глоток и рассмеялся.

Доминик вздрогнул. Нет, смех капитана не был злобным. Просто, шутка оказалась неудачной.

— И что вы будете делать потом?

Капитан снова пожал плечами.

— Отправлюсь на промысел.

Доминика пронзил холод и ему захотелось уйти. Когда он встал, голова закружилась. Что бы ни было во фляжке у Генриха, штука эта оказалась крепкой. Он удивился, как он вообще может разговаривать, когда постоянно к ней прикладывается.

— Кажется, вы бледнеете, мой друг. Присядьте, выпьем.

— Зачем вы так много пьете? — спросил Доминик.

— Здесь страшно. Часто происходит такое, с чем трезвым сталкиваться совсем не хочется.

Вскоре капитан встал и ушел проверять работу экипажа, оставив после себя запах соли и потного тела. Доминик наблюдал за ним и гладил Софию по голове. После его ухода, он осознал, что кое-что ускользнуло из его вида во время разговора — спасательная шлюпка. Он заметил её ещё прошлой ночью, но не обратил внимания. Несколько минут ему казалось, что сбежать на шлюпке было хорошей идеей. И вне зависимости от того, хотел его напугать Генрих или нет, он решил её реализовать.