Еще один шанс... - [22]
— Будет с тебя сегодня, — весьма строго приказал батя. — Иди мамку обрадуй.
Но до мамки Аким так и не дошел, уселся тут же, у поленницы, тяжело дыша и утирая пот с красного лица. Впрочем, мамка сама быстро о себе напомнила.
— Сынок, там к тебе дружок прибежал…
Голос матери донесся до Акима, еще находящегося под впечатлением своей первой ковки, будто сквозь пелену.
— Сынок…
— А? Что? — Аким вскочил и, обернувшись, расплылся в улыбке. — Матушка! А я сегодня с тятей ковал!
Матушка улыбнулась и покачала головой.
— Ну вот, совсем ты у меня вырос, Акимушка. С тятей уже ковать начал. Скоро настоящим ковалем станешь… — Она вздохнула и повторила: — Там к тебе дружок прибежал.
— Ага, — все еще пребывая где-то в высших сферах блаженства, отозвался Аким, но затем спохватился: — Дружок? А кто?
— Митрофан.
Аким едва не припустил к воротам, распираемый своей важной и славной новостью, но сумел удержаться и, на этот раз вполне законно вытащив из-за пояса тряпицу, зашагал степенно, предвкушая, как будет хвастаться перед Митрохой своим новым статусом.
Но, к его удивлению, когда он, улучив момент, небрежно бросил, что, мол, «топор седни сковал» (признаться, что сковал всего лишь грубый колун, было выше его сил), Митрофан на это практически не отреагировал. И вообще, он был весь какой-то странный, дерганый и нес какую-то околесицу. Мол, надобно им всем сразу после обедни встретиться у Чудова монастыря. А он им потом что-то интересное покажет. Но вот что там такого интересного — так и не сказал. Только велел непременно быть. Даже три раза это повторил. А затем убежал зазывать Луку с Прокопом.
Вернувшись в дом, Аким умял здоровенный кус хлеба с пареной гречей, предусмотрительно выставленный маменькой «ее работнику», запил все это молоком, утром принесенным матерью с торга, и отправился обратно в кузню. Устроившись в своем уголке, он уставился на работу отца и Петруши и спустя какое-то время внезапно осознал, что видит ее совершенно другими глазами. Опыт, который он получил нынешним утром, самолично охаживая молотом бока железного слитка, заставляя его повиноваться себе, принимать нужную ему, Акиму, форму, изменил его собственное ви́дение. И многие вещи, на которые ранее он не обращал внимания, бывшие ему как бы невидимыми, например, как отец или Петруша держат молоты, как и с какой силой наносят удары, почему сейчас бьют по железу мелко и торопливо, а вот сейчас уже более медленно, но сильно, приобретали для него свое, истинное значение. Он так увлекся этим своим новым видением, что едва не пропустил назначенный Митрофаном час. И вылетел из дома, когда до урочного времени оставалось всего ничего, по пути поругивая Митроху за то, что тот из-за каких-то вдруг стукнувших ему в голову бредней оторвал его от столь увлекательного занятия…
К Чудову монастырю он опоздал. На его счастье, на Боровицких воротах стояли стрельцы, уже видевшие его вместе с Митрохой, так что это препятствие он преодолел без проблем. А вот когда дошел до Чудова монастыря, на него набросился Митрофан:
— Ну где ты шляешься?! Во сколько сказано было?!
Аким даже слегка опешил. Вдовий сын в их компании числился куда ниже него, и потому такой тон в отношении Акима был удивителен. И хотел грубо оборвать приятеля, но, присмотревшись, понял, что тот вовсе не бычится, а действительно обеспокоен опозданием. А в этом, как ни крути, вся вина была именно его, Акима. Поэтому он примирительно произнес:
— Ну ладно, ладно, не сердись. Моя вина, признаю. В кузне задержался. — И, не удержавшись, повторил: — Топор ковал… — И тут же прикусил язык, ожидая Митрохин вопрос: «Снова?» и лихорадочно размышляя, как же вывернуться. Но Митрофан отчего-то не стал задавать этот вопрос и даже никак не отреагировал на возбужденные вопросы Луки:
— Взаправду?! Дак ты теперь всамделишный кузнец, Аким?..
Митрофан же только вздохнул и, как-то непонятно насупившись, произнес:
— Пошли.
И они пошли. Сначала мимо Чудова монастыря, затем свернули к стоявшей в строительных лесах колокольне Ивана Великого, потом спустились по крутому косогору к кремлевской стене, что тянулась вдоль Москвы-реки, и, проплутав по зарослям бузины и орешника, выбрались к какому-то бревенчатому срубу. Здесь Митроха остановился. Трое его приятелей недоуменно огляделись. Ничего интересного тут не было — глухие задворки, каковых полно и в Белом городе, а уж в Скородоме вообще воз и маленькая тележка.
— Ну и что тут такое интересное? — не выдержав, спросил у Митрофана Прокоп.
— Подождите, — тихо ответил тот.
— Чего?
Но ответил им не Митрофан:
— Не чего, а кого…
Этот голос заставил сердце Акима заколотиться в бешеном ритме. Он на мгновение замер и медленно обернулся, уже зная, кого увидит. И он не ошибся…
4
Да уж, удружил мне Хромой, нечего сказать. Я чертыхнулся про себя и зло стиснул зубы.
— Херр тсаревитш, ви опять отвлекайтесь!
Я послушно склонил голову и заскрипел пером. Вот ведь привязался, дубина. Ну за каким чертом мне нужно перерисовывать эту карту? Ладно бы хоть точная была, а тут… По ней выходило, что, скажем, от Нижнего до Казани по Волге плыть едва ли не вдвое дольше, чем на самом деле. Других искажений также, вероятно, хватало, недаром она вся была какая-то искореженная, как нарик во время ломки, что даже моему неискушенному, знакомому с картами только через глобус, автомобильные атласы и GPS-навигаторы взгляду было заметно. Ан нет, рисуй! Вообще-то царевича, то есть меня, учили вполне основательно. Ну по местным меркам, разумеется. Первое и главное, конечно, языки — греческий, латынь, а также татарский, немецкий и польский. Прям полиглота из меня делали. Польский и немецкий я немного знал и в своем времени, так что они у меня пошли на ура, а с остальными я справился, похоже, лишь благодаря тому, что кое-какая информация осталась, так сказать, в теле. Хотя чем дальше, тем меньше это меня выручало.
Говорят, у попаданца — не жизнь, а рай. Да и как может быть иначе? И красив-то он, и умен не по годам, все знает и умеет, а в прошлом — если не спецназ, то по крайней мере клуб реконструкторов, рукопашников или ворошиловских стрелков. Так что неудивительно, что в любом мире ему гарантирован почет, командование армиями, королевская корона и девица-раскрасавица.А что, если не так? Если ты — обычный молодой человек с соответствующими навыками? Украденный неизвестно кем и оказавшийся в чужом и недружелюбном мире, буквально в чем мать родила? Без друзей, без оружия, без пищи, без денег.
Став главой лузитанского клана изгнанников Корт, Ник-Сигариец вынужден готовить своих подопечных к решающей битве с конкурентами из враждебного клана. Единственная возможность противостоять сильному противнику, восстановив оборонительные механизмы и пополнив число бойцов, – это раскрыться перед земными правительствами и попросить их о помощи в обмен на инопланетные технологии. Мировые державы охватывает паника, когда они узнают, что прибывшие из космоса лузитанцы массово принимают гражданство Российской Федерации…
1812 год. Наполеоновское нашествие на Россию развивается вполне успешно для французов и их союзников. Вот-вот должна пасть древняя столица русского государства Москва. На поле битвы появляется новый полководец — князь Трубецкой. Он ведет на врага своих партизан, изящным взмахом офицерской шпаги направляя дубину народной войны. Даже самому Наполеону становится не по себе, а ведь он еще не знает, что в облике русского князя скрывается наш современник, подробно изучивший тактику и стратегию самого Бонапарта и владеющий методами ведения боевых действий XXI века…
Что такое элита? Какой она должна быть? И что произойдет, если представитель настоящей, истинной элиты внезапно окажется в ситуации, о которой он ничего не знает? В месте, где он — никто? Например, в городе Бресте июня 41 года, 22 июня… Выживет ли он? И если да, то что он сумеет сделать с людьми, с которыми свела его судьба, и с миром, в котором оказался?
Еще вчера ты был мелким коммерсантом, и самой большой твоей проблемой был неудачный день или похмелье после дружеских «посиделок». А сегодня — все изменилось. Ты совсем один. Безоружный. В чужом, непонятном, смертельно опасном мире.Точнее, не просто — в мире.Это — Ком.Место, где сходятся, проникая друг в друга, десятки, а может, и сотни Вселенных.Место, площадь которого невозможно измерить.Место, где не действуют привычные законы бытия.Здесь нет понятия «как обычно». Здесь возможно все. И умереть здесь — куда проще, чем выжить…
Юноша, с самой окраины Империи, потерявший всех в кровавой волне орочьего набега, но чудом выживший сам. Молодой наемник, ставший побратимом однорукого гнома и эльфа, проклятого своими сородичами. Барон — владетель обезлюдевших земель, заполненных болью, ужасом и тьмой. Неужели все это об одном человеке? И его история только начинается…
В сборник вошли рассказы и переводы, опубликованные в 2017—19 гг. в журналах «Новая Юность», «Урал», «Крещатик», «Иностранная литература», «День и ночь», «Redrum», «Edita», в альманахе «Мю Цефея», антологии «Крым романтический».
Попаданец в великого князя Владимира Александровича (см. «Император Владимир» Рустамов Максим Иванович), который меняет историю России, а значит и мира, решает вмешаться в испано-американскую войну. Это ветка от «Императора Владимира» Максимова Р.И. Попаданец вмешивается в испано-американскую войну. Почти все действующие лица реальные. Уважаемые читатели, это ещё черновой вариант, так, что судите, но не строго. В книге используются материалы и фрагменты из работ Н.Митюкова, Я.Г.Жилинского.
Добро пожаловать! «Приятный у него голос», — вдруг подумала Валя. — Консилиум состоится завтра, когда прибудут все делегаты триумвирата, а сегодня я проведу для вас экскурсию и покажу наши достижения на пути преодоления экологической катастрофы… Валентина следовала за ним словно во сне… Среди толпы, но как бы отдельно, сама по себе… А взгляд раскрасавца самрай-шак то и дело останавливался и задерживался на землянке, когда тот оборачивался… Якобы случайно… И в ясных прозрачных небесно-голубых глазах даже и не проскальзывало никакого предубеждения или враждебности.
Вы задумывались — как вас видят со стороны? Не задумывались — как вас воспринимает, например, ваш кот? Может, все ваши волнения и страсти он считает безумствами своих двуногих слуг? Взглянуть на наш мир через призму восприятия представителя иной цивилизации поможет этот рассказ, где за жизнью людей наблюдает их питомец. Рассказ выходил в журнале «Загадки XX века» № 15 за 2017 год.
Герою книги судьба, из рук погибшего СМЕРШевца Балтфлота далекой войны, даёт шанс прожить новую, длинную жизнь. Но необходимо спасать цивилизацию людей. В команде это легко. Автор в пародии связывает слухи об нацистской Антарктиде и полой Земле с собственной точкой зрения на происхождение и смысл существования людей. Освещает тёмные стороны истории и современности. Объясняет природу времени, возможную причину всеобщей гибели и возможность защиты человечества только в совместных действиях людей разных рас и политических взглядов.
Есть места на планете, которые являются символами неумолимости злого рока. Одним из таких мест стала Катынь. Гибель самолета Президента Польши сделала это и без того мрачное место просто незаживающей раной и России и Польши. Сон, который лег в первоначальную основу сюжета книги, приснился мне еще до трагедии с польским самолетом. Я работал тогда в правительстве Президента Калмыкии Кирсана Илюмжинова министром и страшно боялся опоздать на его самолет, отправляясь в деловые поездки. Но основной целью написания романа стала идея посмотреть на ситуацию, которую описывалась в фильмах братьев Вачовских о «Матрице».
Наш современник, военный хирург, инвалид, волей судьбы попадает в свое мальчишеское тело ровно на пятьдесят лет назад. И он вынужден, чтобы не оказаться в психиатрической больнице, продолжать жизнь обычного пятнадцатилетнего мальчишки в 1964 году. Неравнодушный к тому, что станет с его страной, он принимает решение сделать все, что в его силах, чтобы история Советского Союза пошла по другому пути. Он понимает, что для этого он должен стать человеком, влияющим на принятие решений. И он сможет им стать.
Завершив свой жизненный путь в веке двадцать первом, пройдя сквозь боль, смерть и перерождение, наш современник обрел в новой жизни то, что желал больше всего. К чему стремился душой, о чем страдал сердцем, тянулся и тосковал… И пусть за окном ныне грозный и жестокий шестнадцатый век, где Русь только-только выкарабкалась из ямы долгой феодальной раздробленности и мир вокруг полон тревог и лишений. Пусть! Зато теперь у него есть настоящая семья, где его любят. А еще заботливый отец начал допускать своего наследника к семейному делу – тому самому, которым их род занимается вот уже почти шесть сотен лет.
Мало закатить камень на вершину горы. Нужно еще постараться, чтобы твой труд не пропал даром! Наш современник, волей случая сменивший век двадцать первый на девятнадцатый и ставший молодым, родовитым и… практически нищим князем, вдобавок последним в своем роду, окончательно принял новое имя и жизнь. Начав все с чистого листа, всего за семь лет достиг вершин общества, признания и успеха. Удача сопутствует князю Агреневу, но будет ли так всегда?.. Покатится ли его «камешек» легко по склону, побуждая к движению сначала камешки поменьше, а затем и большие валуны, и превратится ли его бег в неудержимую лавину? Или он остановится перед непреодолимым препятствием и станет еще одним памятником тщетности сует?
Московская Русь шестнадцатого века… Смутное и тяжелое время. С юга рубежи молодой державы постоянно пробовало на прочность Крымское ханство, с запада – королевство Шведское и Великое княжество Литовское, по стране время от времени прокатывались эпидемии и неурожаи, да и иных невзгод хватало. Кровь людская лилась что водица!.. Однако нашему современнику по имени Виктор, волей случая оказавшемуся в прошлом, можно сказать, крупно повезло, потому как в новой жизни семья ему досталась хорошая. Большая, крепкая, дружная! Семья великого государя, царя и великого князя всея Руси Иоанна Васильевича, за живость характера и исключительное миролюбие прозванного Грозным…