Ещё не поздно - [14]

— И думаете, я поверю?

Я скрипнула зубами.

— Позвоните и спросите.

— Хм…

Алевтина Сергеевна как раз вовремя появилась с серебряным подносом в руках. Чайный сервиз от «Rosenthal»[1] кричал о роскоши. Изысканный рисунок цветочных веточек, выполненный в черно-золотом цвете с золотой акконтовкой в стиле барокко, поразил меня. Я не привыкла к роскоши, предпочитая жить размеренно с минимальными тратами, и от вида этого великолепия задержала дыхание. Такой сервиз стоит не больше ста тысяч рублей! Это большие деньги!

— Хм, — протянула Оля, пригубив чай.

Мои нервы вопили. С одной стороны я хотела прикоснуться к сервизу, почувствовать пальцами дорогой фарфор, провести линии по незатейливому рисунку, с другой — я боялась его разбить. Андрей за это меня убьет и закопает в саду, злобно, ухмыляясь, что мой хладный труп не найти лучшим сыщикам.

Под мои размышления, Лена точно накликав беду, потянулась к изящной кружке.

Кружка упала и с тихим звуком разбилась.

Я ахнула, волосы встали дыбом на затылке.

До второй жизни не накопить такой огромной суммы!

Девочка, улыбаясь своей шалости, потянулась к сахарнице. Перехватив ее маленькие пальчики, я пожурила девочку. Лена недовольно надула губки. Она разбила сто тысяч! У двадцатипятилетних девушек случаются инсульты?

— Пусть разбивает, это пятый сервиз.

— А? — глупо повторила я.

Разбивала пять раз?!

— Андрюша не любит сервизы. — От тона, с каким было произнесено — Андрюша, меня передернуло, — я настаивала на них. Ему претит такая роскошь. Согласитесь, принимать гостей со стаканом — неэстетично.

Меня передернуло. Снова.

— Итак, — сказала Оля, поставив кружку на поднос, — что привело тебя сюда?

Я так устала отвечать на подобный вопрос, что пробубнила:

— Понравился город.

— Ты знала, к кому устраиваешься на работу?

— Нет.

— Ты знаешь о его прошлом?

— Нет.

— Тебя он привлекает?

— Нет!

Она кивнула, удовлетворенная моими ответами.

— И сколько времени намерена пробыть здесь?

— Пока не выполню контракт.

— Что ты знаешь о нем? О его жене?

В этом доме достали с подобными вопросами. Не о чем спросить больше что ли?

— Что тебе нужно?

Ее глаза блеснули, и я поняла, что фамильярность ей не понравилась. Наплевать. Я не собиралась обращаться к ней как к уважаемой даме, пока она оскорбляет и ведет бессмысленный допрос.

Оля сложила руки на животе, вперив в меня взгляд.

— Я люблю Андрея, люблю как сына, — так она не его мать? — и ты должна понимать, я буду оберегать его от таких девиц как ты.

Если эта женщина вела себя столь по-хамски, то какой была жена Андрея?

Фууу.

Какой у него противный вкус.

— И ты решила, что я с ним спала и своим долгом обязана сделать все возможное, чтобы я вылетела отсюда? Во имя своей ненаглядной дочурки?

Бредятина.

— Примерно так, — сухо подтвердила мои догадки, Оля.

Я облокотилась о спинку дивана, прижимая к груди спящую Лену. Раньше бы я удивилась, ее любви поспать. В горле крутились все известные матерные слова, но я благоразумно молчала.

Оля обескуражила следующими словами:

— Простите.

Я моргнула.

— И все? После всех оскорблений, вы говорите «простите»?

— Тамара, — мягко произнесла она, — я правда виновата перед тобой. Я очень люблю Андрея, и зная, что после…

На этом слове Оля замолчала.

— Что после?

— Это не моя тайна.

— Понятно.

На самом деле ничего не понятно. Ни повадки этого дома, ни почему старуха набросилась на меня с кулаками, обвиняя в «связи» с Андреем, ни запрета этой семьи говорить о матери малышки. Все настолько меня достало, я с чувством выругалась.

У меня свои тайны, хуже или лучше — я не знала. Тошнит от хождения вокруг да около. Хотелось напиться.

Оля, заявив, что останется в особняке неделю, попросила Алевтину Сергеевну — не знаю, откуда она появилась, — проводить в ее покои! Не выдержав богатейских заморочек, ни сказав не слова, поднялась в комнату Лены, уложив ее в кроватку.

Перед душем, не придя в себя от перепалки с Олей, я написала сообщению Андрею. Наплевав на его привычки ничего не рассказывать, я требовала ответа на вопросы и уважения к себе.

Я с такой злостью тыкала длинным ногтем по сенсору телефона, что не заметила, как отправила сообщение Андрею и застонала:

«Предатель. Я была бы очень обязана, чтобы ты предупреждал о своих родственничках!»

Прошло полчаса. Я испугалась. Сейчас он в полном праве отчитать или как любил пугать — уволить.

Прошел еще час. Я не решалась спускаться вниз, оставшись в комнате Лены, рассматривая ее альбом для рисования. Громко зазвонил мобильный, оповещая о новом сообщении. От испуга издаваемого звука, я подпрыгнула. Зараза. От волнения забыла поставить на беззвучный. В кроватке тихо — Лена крепко спит.

Андрей удивил ответом:

«Мы сами виноваты в предательствах, из-за слабости наших характеров».

Он читает мне нотации?

Не успев обдумать мысль, как пришло другое сообщение. Я уже догадывалась о его содержании:

«А как же домашнее задание?» — я так и слышала, как Андрей рычит, — «Если вы хотите узнать мои секреты, придется открыть свои».

«У меня нет секретов».

«Ха».

«Я серьезно Минаев. Предупреждай о визитах своих родственников, чтобы я не выглядела полной дурой».

Андрей смеялся надо мной.