Эсеры. Борис Савинков против Империи - [6]

4. Анонимные доносы и народная молва.

5. Материалы, добытые при обысках, распространяемые прокламации, революционная пресса.

Следует всегда иметь в виду, что один, даже слабый секретный, находящийся в обследуемой среде, даст несоизмеримо больше материала, для обнаружения государственного преступления, чем общество, в котором могут официально вращаться заведующие розыском. То, что даст общество, всегда станет достоянием розыскного органа, через губернатора, прокуратуру, полицейских чинов, с которыми постоянно соприкасаются заведующие розыском. Поэтому, секретного сотрудника, находящего в революционной среде или другом обследуемом обществе, никто и ничто заменить не может».

В период правления Александра III в 1881–1894 годах всесильная имперская демократия в полном объеме смогла осуществить любимое ей государственное давление на подданных. Чиновники, сановники, вельможи, дворяне в своем большинстве любые изменения в управлении воспринимали как покушение на идею российской государственности, отдавая первенство государству, а не человеку. Попытки привести государственный строй империи хоть в какое-то соответствие с требованиями времени давно закончились, и в стране началась эпоха контрреформ, попытавшаяся исторической паузой остановить время. Победоносцев всеми силами отстаивал незыблемость самодержавия.

Теперь любого подданного арестовать, без суда сослать на пять лет и навсегда, судить военным судом. Даже губернаторы могли закрывать газеты, журналы, заводы, фабрики, лавки, университеты, институты, приостанавливать работу земств и городских дум. Александр III по команде Победоносцева изменил городское самоуправление, земства, суд, образование и печать.

В городах вдруг почти не стало выборов, и расширились правительственные полномочия, естественно, в ущерб городскому самоуправлению. Новое городовое положение 1892 года ввело высокий имущественный ценз, сокративший число избирателей в три раза. В документе не стало главного раздела, что городские думы и управы действовали самостоятельно. Городской голова, председатель городской думы, утверждался царем и генерал-губернаторами, а не населением. Низшие сословия были вытеснены из управления дворянством.

Земство, как система местного всесословного самоуправления в уездах, фактически перестало существовать. По «Положению о губернских и уездных земских учреждениях» 1890 года двух выборных земских гласных из трех могли избирать только дворяне. Имущественный ценз для избирателей был значительно повышен, крестьяне вообще потеряли право выбирать земцев. Крестьяне теперь выбирали уполномоченных выборщиков, из которых губернатор назначал гласных. В июле 1889 года было принято «Положение о земских участковых начальниках», по которому каждый уезд разделялся на земские участки без губернских и уездных городов, на которые министром внутренних дел назначались земские начальники только из потомственных дворян, владевших недвижимой собственностью и только по представлению губернатора: «Земскому начальнику принадлежит надзор за всеми установлениями крестьянского общественного управления, за состоянием мирских капиталов, за ссудо-сберегательными кассами и сельскими банками, утверждение приговоров сельских сходов, попечение о хозяйственном благоустройстве и нравственном преуспеянии крестьян, исполнение обязанности мировых судей, дела по спорам и искам, о восстановлении нарушенного владения, о потравах». В руках земского начальника сосредоточилась вся административная власть над органами крестьянского общественного управления. Упразднились уездные крестьянские присутствия и мировые суды. Земские начальники запросто не обращали никакого внимания на общинные обычаи и традиции.

По закону «Об изменениях постановлений о присяжных заседателях» 1884 года обширные полномочия получили полицейские чины, формально назначавшие состав присяжных, ограничивалось право отвода и замены присяжных, уменьшалось их количество в губерниях, удваивался их имущественный ценз. Губернаторы получили право исключить любого присяжного из списка без объяснений. Из ведения суда присяжных были изъяты не только политические дела, но и дела о насильственных действиях против должностных лиц. Публикации в газетах отчетов о политических процессах запрещались.

В образовании была ликвидирована университетская автономия, осуществлялось возрастающее чиновное давление на демократическое студенчество и прогрессивных профессоров, свернуто женское образование, произошел фактический возврат к сословной школе. Студенчество считалось главным источником вольнодумства, республиканских идей и смут. Университетский устав 1884 года запретил все студенческие объединения, столовые, кассы взаимопомощи. Все преподаватели утверждались министром просвещения, а всей университетской жизнью руководил государственный попечитель учебного округа. Были значительно уменьшены льготы по студенческим отсрочкам от шестилетней службы в армии. Был принят вызвавший колоссальный общественный резонанс циркуляр «о кухаркиных детях», по которому ограничивался прием в гимназии «детей кучеров, поваров, прачек, лакеев, мелких лавочников и тому подобных людей, детей которых, за исключением разве необыкновенно одаренных, вовсе не следует выводить из среды, к которой они принадлежат».