Есенин - [48]
Как бы там ни было, но Айседора «очень жалеет бедных русских крестьян и рабочих», существующих под властью большевиков, и теперь уже счастлива-пресчастлива, что вырвалась из этого «рая варваров» и нашла во Франции «истинное свое отечество» […]. Подождем еще немного, пока «крестьянский сын» и «лучший в России поэт» научится французскому языку. Может быть, он тоже тогда заговорит иначе».
«Лучший в России поэт» ни французскому, ни какому-нибудь другому иностранному языку не научился и не учился. Принципиально. Не хотел. Почему-то ему казалось, что это испортит его родной язык. За границей он продолжал создавать шедевры русском поэзии. (Отнюдь не ориентированные на перевод.) Да, он мечтал о том, чтобы на Западе познакомились с его творениями. Но все труды, для этого необходимые, перекладывал на читателей и переводчиков. (Не зная ни одного иностранного языка, он не представлял себе всех трудностей поэтического перевода.) Ни на йоту не изменяя ни своих тем, ни своего словаря, ни своей поэтики.
На Западе создан цикл «Москва кабацкая». Открывающийся стихотворением, о котором исследователи говорят, что оно — ответ Есенина на обвинения эмигрантской прессы в том, что он «советский Распутин», «агент Москвы», чуть ли не чекист.
Возможно, исследователи правы. Но, как всякое гениальное произведение, оно живет вне повода, его породившего. Великий современник Есенина О. Мандельштам (как это часто бывает, они взаимно не любили друг друга) в своей «Четвертой прозе» — тексте настолько же исповедальном, как и «Москва кабацкая», — писал: «Есть прекрасный русский стих, которого я не устану твердить в московские псиные ночи, от которого, как наваждение, рассыпается рогатая нечисть. Угадайте, друзья, этот стих: он полозьями пишет по снегу, он ключом верещит в замке, он морозом стреляет в комнату:
Вот символ веры, вот поэтический канон настоящего писателя — смертельного врага литературы».
«Москва кабацкая» действительно не литература, а протокол «гибели всерьез». Здесь нет и тени эстетизации порока. Только «русская мука». Только гибнущая душа. А за что и почему гибнущая? Этого не знает и сам автор. То ли потому, что «без возврата покинул родные поля», то ли потому, что «октябрь суровый/Обманул их в своей пурге». (Это «их», понятно, включает и «я»), то ли потому, что «я искал в этой женщине счастья, / А нечаянно гибель нашел».
Компания проституток и бандитов от безысходности или это сознательный выбор?… Как сказать? В жизни вообще, а в жизни Есенина особенно все перепутано. С одной стороны — «Я такой же, как вы, пропащий». С другой — именно здесь, где «течет самогонного спирта река», где «гармонист с провалившемся носом […] про Волгу поет и Чека», здесь только еще и слышится «непокорное в громких речах».
Не от этого ли, несмотря ни на что, уверенность — «Я с собой не покончу». А в другом стихотворении — «Не умру я, мой друг, никогда».
Заканчивается цикл стихотворением нежно-ностальгическим:
Когда Есенин писал эти строки, он не знал, что посылает приветствия уже несуществующему дому. Его любимый «низкий дом с голубыми ставнями» сгорел через три месяца после отъезда поэта за границу. Семья осталась без крыши над головой и без помощи того, кто только и мог бы помочь, — сына. (Тут, конечно, есть повод удариться в мистику: дескать, не захотел дом существовать без своего певца, но мы не станем этого делать.)
«Я разлюбил нищую Россию»
1 октября 1922 г. Есенин и Дункан на пароходе «Париж» прибывают в Нью-Йорк (вместе с эмигрантским писателем А. Ветлугиным, который вызвался быть их переводчиком). Уже сам пароход был кусочком Америки и давал представление о ней. Корабельный ресторан площадью больше Большого театра. Библиотеки, комнаты для отдыха, танцевальный зал. Апартаменты Есениных — огромный коридор (там разместилось 20 чемоданов), столовая, отдельная комната для каждого (включая Ветлугина), две ванные. «Я […] сев на софу, громко расхохотался. Мне страшно показался смешным и нелепым тот мир, в котором я жил раньше.
Вспомнил про «дым Отечества», про нашу деревню, где чуть ли не у каждого мужика в избе спит телок на соломе или свинья с поросятами, вспомнил после германских и бельгийских шоссе наши непролазные дороги и стал ругать всех цепляющихся за «Русь» как за грязь и вшивость. С этого момента я разлюбил нищую Россию».
Споры о причинах самоубийства Марины Цветаевой не стихают до сих пор. Кого винить в происшедшем? Какова роль в трагедии мужа ЦВЕТАЕВОЙ Сергея Эфрона? Почему бывший белый офицер пошел на службу в ОГПУ, став сексотом и палачом? И что заставило Цветаеву вернуться вслед за ним из эмиграции в СССР?Это «поэтическое расследование» приоткрывает завесу над одной из главных тайн русской литературы.Это — пронзительная и до сих пор во многом загадочная история любви и гибели величайшей поэтессы XX века.
«Живая душа в мертвой петле» – эти слова Марины Цветаевой оказались пророческими, роковыми: великая поэтесса повесилась 31 августа 1941 года. Рядом с телом нашли ее предсмертное письмо сыну: «Прости меня, но дальше было бы хуже. Я тяжело больна, это уже не я. Люблю тебя безумно. Пойми, что я больше не могла жить. Передай папе и Але – если увидишь, – что любила их до последней минуты, и объясни, что попала в тупик».Споры о причинах этого самоубийства не стихают до сих пор. Кого винить в происшедшем? Какова роль в трагедии мужа Цветаевой Сергея Эфрона? Почему бывший белый офицер пошел на службу в ОГПУ, став сексотом и палачом? Что заставило Марину Ивановну вернуться вслед за ним из эмиграции в СССР на верную гибель? И что за ЗЛОЙ РОК преследовал ее всю жизнь, в конце концов сведя в могилу?Это «поэтическое расследование» приоткрывает завесу над одной из главных тайн русской литературы.
Если попытаться назвать «самого русского», «самого крестьянского», «самого бесшабашного» поэта, то имя Сергея Есенина всплывает само собой. Его жизнь была короткой и яркой; его смерть до сих пор вызывает ожесточенные споры. В личности Есенина, пожалуй, как ни в ком другом, нашли отражения все противоречия эпохи, в которую он жил. Может быть, именно поэтому, по словам философа, писателя и поэта Юрия Мамлеева, «если в двадцать первом веке у нас в России сохранится такая же глубокая любовь к поэзии Есенина, какая была в двадцатом веке, то это будет явным знаком того, что Россия не умерла».
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Великая Смута начала XVII века высушила русское море и позволила взглянуть, что там, на самом дне его. Какие типы человеческие обитают у самого основания. Какая истина содержится в их словах и действиях. И, слава Богу, там, в слоях, на которых держится всё остальное, были особенные личности. Такие персоны одним своим существованием придают недюжинную прочность всему народу, всей цивилизации. Это… живые камни. Невиданно твердые, тяжелые, стойкие ко всяким испытаниям, не поддающиеся соблазнам. Стихии — то беспощадное пламя, а то кипящая мятежным буйством вода — бьют в них, надеясь сокрушить, но отступают, обессиленные.
Император Павел I — фигура трагическая и оклеветанная; недаром его называли Русским Гамлетом. Этот Самодержец давно должен занять достойное место на страницах истории Отечества, где его имя все еще затушевано различными бездоказательными тенденциозными измышлениями. Исторический портрет Павла I необходимо воссоздать в первозданной подлинности, без всякого идеологического налета. Его правление, бурное и яркое, являлось важной вехой истории России, и трудно усомниться в том, что если бы не трагические события 11–12 марта 1801 года, то история нашей страны развивалась бы во многом совершенно иначе.
Эта книга об удивительной женщине, прожившей большую, похожую одновременно и на сказку, и на приключенческий роман жизнь. Невестка Императора Александра II, жена Императора Александра III, мать Императора Николая И. Большую часть своего земного бытия Императрица Мария пребывала на той общественной высоте, где вершились судьбы государств, империй и народов. И она в полной мере на себе ощутила неумолимость хода времен, став в XX веке одной из первых жертв беспощадного «колеса истории». Но эта маленькая женщина смогла преодолевать, казалось бы, непреодолимое, научилась находить луч света надежды даже в непроглядной тьме окружающей действительности.Она выдержала.
В центре судьбоносного для России XVII века находится фигура Царя Алексея Михайловича. Ещё при жизни в народе он получил прозвание «Тишайшего», что очень точно отражало нравственно-психологический портрет второго Царя из Династии Романовых, хотя сам период его правления был далеко не спокоен. Изнурительные войны с Польшей в 1654–1667 годах и Швецией в 1656–1658 годах, народные мятежи — Соляной бунт 1648 года, Медный бунт 1662 года, как и антиправительственное движение под руководством донского казака Степана Разина в 1670–1671 годах — стали испытанием на прочность и государственного устроения и компетентности власти.