Эрта. Пёс империи - [25]

— Что-то еще угодно господину? — у стола появился взъерошенный мальчишка присланный хозяином заведения.

— Скажи, а нет ли у твоего хозяина лишней трубки, я бы купил.

— Я сейчас! — мальчишка подбежал к хозяину за стойкой, перебросился с ним парой фраз, после чего хозяин кивнул ему на дверной проем, ведущий на кухню.

Мальчишка послушно скрылся за тяжелой шторой, а хозяин, высокий седовласый мужчина, покопался под стойкой, и спустя минуту подошел к столу.

— Вот, я сам не курю табак, но имею для продажи хорошие сигары, — хозяин поставил на стол картонную коробку с дюжиной сигар.

— Эта коробка не полная, — заметил Кинт.

— Так понятное дело, кто в этих местах купит ее за пятьдесят кестов серебром! Бывает, кто-то не подгадает с табаком в пути, купит сигару да покромсает ее, чтобы в трубку табаку набить.

— А я трубку потерял… — Кинт взял из коробки сигару, понюхал, — сколько за две?

— Возьмите три, за десять кестов.

— Хорошо, посчитайте вместе с обедом и обслугой моего транспорта.

— Сделаем, — хозяин выложил на стол еще две сигары.

— И распорядитесь наполнить топливом бочонки, — Кинт уже подкурил сигару и выдохнул к потолку ароматный дым, а другие две убрал в карман.

Через четыре дня, ближе к обеду, Кинт въехал в Латинг с западной стороны, да, он сделал это специально, обогнув город по большой дуге и выехав на западный тракт со стороны степи. Город под властью торговых гильдий рос и процветал, увеличился пригород, поглотив заброшенные во время Северной войны фермы, и теперь на их месте была плотная застройка грязных лачуг. В небе висели пассажирские и транспортные дирижабли, ожидая своей очереди на швартовку на станции воздухоплавания, воздух уже не так чист — всему виной засилье моторных повозок и экипажей на горючих смолах. Кинт отметил, что Латинг, который ему раньше очень нравился, теперь стал похож на Актур, переняв далеко не лучшие его детали, а именно, появилось много нищих, до которых никому нет дела; на глазах у Кинта городовой застрелил бегущего подростка, отреагировав на крик лавочника «держите вора!»; группы странных парней шептались по углам, подворотням и тупикам, и спешно расходились, завидев патруль городовых…

— Первый континентальный конгресс! Завтра состоится первый континентальный конгресс! — вприпрыжку, не обращая внимания на тяжелую сумку набитую газетами, мимо остановившегося на городской площади Кинта пробегал мальчишка.

— Эй! — Кинт присвистнул мальчишке и поманил к себе рукой, на что тот сразу же, привычным жестом сложил одну из газет, сунул ее Кинту и, получив пару медяков, побежал дальше, выкрикивая названия заголовков:

— Первый континентальный конгресс! Северный терратос готов подписать торговое соглашение! Праздничный обед в посольстве терратоса Решенц в Актуре!

— Как же хочется домой, — пробубнил себе под нос Кинт, сунул газету за голенище сапога и повел одноколейник дальше, вспоминая дорогу.

Остановившись у здания почты и телеграфа недалеко от железнодорожной станции, Кинт заглушил двигатель.

— Хотите, я посторожу? — неизвестно откуда возник курносый мальчишка лет двенадцати в стоптанных ботинках и пальто не по размеру.

— Лучше сбегай на телеграф и принеси мне бланк, — Кинт достал из кармана пару серебряных кестов и протянул их на ладони в кожаной перчатке.

Мальчишка схватил кесты и был таков.

— Представляю, как бы он посторожил, — хмыкнул Кинт и осмотрелся.

Городовой, что стоял неподалеку, видел, что произошло, но сделал вид, что он слишком занят тем, что происходит в стороне пакгауза.

— Эй, милейший! — крикнул ему Кинт, поманил рукой и поднял на лоб очки.

Городовой поправил пояс с кобурой, что скорее поддерживал живот, нежели был элементом снаряжения и не спеша подошел.

— Чего тебе?

Внешний вид Кинта был, мягко говоря, непрезентабельным — покрытый дорожной пылью плащ с воротником-стойкой под горло, такого же вида сапоги и недельная растительность на лице…

— Постой-ка здесь! — Кинт сунул под нос городовому жетон секретариата, после чего тот побледнел, вытянулся и часто закивал головой.

— Так есть!

У окошка телеграфа было пусто, Кинт взял бланк и написал пару строчек:

«Григо, обнимите родных, все еще работаю. Кинт»

— На чье имя отправлять и куда? — не поднимая взгляда на Кинта, спросил оператор телеграфа.

— Маар Рокэ, Конинг.

— Угу… Двадцать кестов.

— Вот, — Кинт положил монеты на узкую столешницу и направился к выходу.

Городовой стоял как фонарный столб, не шевелясь, и казалось, не дыша.

— Все, ступай, спасибо…

— Рад служить! — прижав к бедрам ладони и кивнув, ответил тот, и поспешил прочь, радуясь, что отделался легким испугом.

Кинт немного покружил по городу, потом заехал на рынок у площади, купил себе новую трубку, а также коробку конфет и поехал к железнодорожной станции, желая, наконец, набить живот вкусной едой.

— О! Как же давно вас не было! — пышных форм служанка при харчевне депо даже всплеснула руками, — проходите, и ваше место, видите, оно свободно!

Кинт учтиво поклонился и прошел в угол заведения у маленького окошка, где уселся за стол и спросил:

— Вас не затруднит послать кого-нибудь, присмотреть за моим транспортом?