Error 404 - [30]

«Что еще? Отключенный от каталога джийанин?! Нет, невозможно».

— Да, меня сейчас нет в каталоге, не ищите, — сообщил джийанин, заметив отсутствующее выражение лица Ардина. — Роум, — красиво смутившись, представился он. — Но мне будет приятней, если вы будете звать меня Роума. Звучит мягче, правда? — джийанин улыбнулся и опять уставился на Ардина глазищами в пол лица. Выглядело завораживающе. Пока воронки странных глаз Роума не засосали его бесповоротно, Ардин проверил по общему каталогу все ссылки на психическое расстройство нового знакомого, но ничего, вдохновляющего на очередную мягкую ехидцу, не нашёл.

— Я не могу найти, ваше психическое расстройство ведь безвредно? — наконец выдал он. Роум опять улыбнулся. Тонкое лицо стало истинным воплощением демонической тайны.

— Для меня — безвредно, а для окружающих… Зависит от того, что вы вкладываете в слово «вред». Если понимать под «вредом» непосредственное нарушение целостности вашего тела, безусловно, я безвредна. А если посмотреть шире и назвать «вредом» безвозвратное нарушение покоя вашей личности, безусловно, я вредна.

За иллюминатором в перламутровых волнах прорезалась широкая чёрная трещина. Лайнер низко загудел, предупреждая пассажиров о переходе в обычное пространство. Эти события очень вовремя отвлекли Ардина от созерцания необычного лица Роума.

Тоннель вывел лайнер в систему невзрачного красного карлика. Пока зона перехода набирала энергию для открытия следующего тоннеля, лайнер завис над первой по счёту планеткой от местного солнца. Капитан лайнера выбрал эффектное зрелище — зону терминатора, границу света и тьмы на планете. Тонкий светлый серп дня и массивный, непроглядно-чёрный шар ночи.

— Эта планета всегда обращена к солнцу одной стороной, — сказал Роум. — Значит, здесь вечный день и вечная ночь. Плохо, когда нет выбора, правда?

Ардин неопределённо пожал плечами.

— Такие планеты редко бывают обитаемы, — осторожно заметил он, подумав. Ардин был почти уверен, что странный Роум опять уведет невинный разговор в странном направлении.

— Эта обитаема! Сверьтесь с вашим великим гуру — общим каталогом! Здесь достаточно плотная и хорошо циркулирующая атмосфера, приграничные к терминатору области даже густо заселены. Это интересная планетка! Здешняя жизнь лишена иммунной системы на уровне организма. Они тут все друг другу «свои»: микробы, травы, насекомые, птицы, звери, люди… И для борьбы с чуждым, то есть, имеющим иной генетический код, объединяются на надорганизменном уровне. Создают иммунную систему на уровне биосферы, понимаете?

— Понимаю. А что, у них бывает много встреч с чуждым?

— Немало. Планета крайне неудачно для них расположена: в самом центре пояса жизни галактики. Кроме того, у соседней планеты-гиганта когда-то был населённый жизнью спутник. Но он давным-давно разорван на части приливными силами гиганта, и теперь астероиды с его замороженными бактериями то и дело бомбардируют Сенту.

— Интересно. Но вполне обычно.

— Сента вас ещё не поразила? — Роум немного огорчился. — Хорошо. А как вам это: все сенториане в возрасте шестнадцати циклов пьют особенную культуру микроорганизмов. Эти микроорганизмы встраивают свою ДНК в их хромосомы, и сенторианин приобретает какую-либо необычную способность, в зависимости от вида микроорганизма. У них есть провидцы, телекинетики, крылатые люди…

— Насколько сильные провидцы?

В зеркале стекла иллюминатора Ардин видел, что от его строгого по — военному тона Роум снова смешался.

— Это нам неизвестно. Сента запрещена для посещения. Но известно, что до выхода в космос и какого-то соперничества с нами они далеки технически. Да и их умы пока поглощены идеей о том, что всё вне их мира — чуждое, опасное.

— Сента закрыта? Почему?

Роум нервно засмеялся:

— Вы всё время слышите только то, что хотите! Справьтесь по каталогу. Это всего лишь начальный, первый уровень секретности.

Лайнер повернул к маячку, под которым уже зиял перламутровый пролом пространства. Пассажиров слегка качнуло, и Роум воспользовался этим мгновением, чтобы приблизиться к Ардину.

— Вы — мужчина! — презрительно и с превосходством бросил он. — Чтобы ни вещали о стандарте единополости, сколько бы поколений ни воспроизводили на заводах без участия родителей — не это наша суть. Наша суть двойная, как у большинства существ Вселенной. Как у этих… сенториан.

— Что вам нужно от меня этим разговором? Переходите к сути, — он запнулся, глядя в удивительные глаза собеседника, и добавил, неуверенно: — Роума.

Кем бы ни воображал себя этот странный джийанин, он был отражением вселенского Света, как и все представители высшей расы чуждым делению на полы и половому размножению. Обращение к нему по женскому типу было оскорблением, но Роум не оскорбился, наоборот, выглядел польщенным. И сам Ардин был вынужден признать: так общаться с собеседником… цей… ему гораздо приятней.

Джийанка придвинулась ещё ближе.

— Вы такой же, как я. Странный. Я точно знаю, я проверила утром, — быстро-быстро заговорила она. Ардина неприятно кольнул сумасшедший блеск её глаз и нервическая резкость движений губ. — Вы отшатнулись с пути моей машины, хотя могли остановить ее одной рукой. Как я когда-то. А знаете, почему? Другие джийане не отшатнулись бы, уверенные в крепости брони костюма. Но вы и я… мы подсознательно знаем, что иные, не такие как остальные джийане. Мы чувствуем себя маленькими, слабыми, беспомощными иногда. Оттого порой пугаемся больших машин и громких звуков! Откуда такие страхи у властелинов Вселенной — вот вопрос, Ардин. И ещё… — с придыханием сообщила она явно давно заготовленную концовку: — Вам ведь тоже снятся сны? Настоящие. Яркие. Кошмарные!