Erratum-2 - [56]

Лили вздохнула, произнеся всю эту речь на одном дыхании. Синглаф стоял перед ней ошарашенный, словно на него вылили ведро холодной воды. Теперь он был абсолютно трезв.

— Лили, я не думал, что ты так… я не знал… — язык не слушался его.

— А что вы знаете? — устало произнесла Лили, глядя, как на небе появляется слабая полоска рассвета. — Ничего. Но почему-то все наперебой считаете, что знаете, как лучше для смертных. Все эти указы свыше, воля. Если бы их не было, не случилось бы и всего этого. — Лили развела руками. — Глупо, все просто до невозможности глупо, — ее взгляд уставился вдаль, усталый и безразличный.

— Не хочешь же ты сказать, что в аду знают, что лучше для смертных?

— Нет, но они не лезут к ним со своими правилами.

— Да ну? — горькая усмешка вернулась на его лицо. — Не с правилами, конечно, но с соблазнами, ловушками, контрактами. — Синглаф пожал плечами. — Ты защищаешь их, словно ты одна из них.

— А я и есть одна из них, только ты этого никак не хочешь понять.

— Да, не хочу. И что с того? Я светлый. И верю в то, что свет побеждает тьму.

— А я — нет, — Лили покачала головой. Его было невозможно переубедить. Быть может, сотни лет света без полутеней и беспрекословного подчинения сделали его таким, и изменить она уже ничего не могла.

— А ты-то почему здесь? — спросил Синглаф, вдруг вспомнив о чем-то, и Лили невольно поежилась.

— Я… тут пью.

— В аду закончился алкоголь?

— Нет, хорошие бармены, — огрызнулась Лили.

— Скучаешь по небесам? — вкрадчиво поинтересовался он, и она едва снова не вспыхнула, но сумела сдержаться, выдав лишь холодное:

— Нет.

— Ладно, — Синглаф будто сдался, уступая ей этот раунд. — Но если я тебе буду нужен, ты по-прежнему можешь позвать меня.

— Если ты продолжишь в том же духе, тебя сможет позвать разве что белая горячка, — отрезала Лили.

— Тебя тоже, тебя тоже… — пробормотал он и побрел прочь в серую ткань наступающего утра.

38

— Ты теперь проводишь время со светлыми? Играешь на два фронта? — Самаэль был в бешенстве. Его глаза стали совершенно черными и метали искры. — Так вот для чего ты используешь уроки Грерии и открытые мною маленькие секреты вроде чертовых окон!

Лили лишь обалдело хлопала глазами, не успев прийти в себя после возвращения и встречи с Синглафом. Ко всему прочему радости ей добавляла опускающаяся на голову тяжелая плита похмелья.

— Что? О чем ты? — Она постаралась отвернуться, чтобы падшего не снесло волной спиртных запахов. И едва сдержалась, чтобы не выпалить в ответ, что окна не были для нее никаким секретом. Тогда он наверняка решил бы, что она спятила.

— Да от тебя несет…

— Да, наверное, немного, — проворчала она, пытаясь оттолкнуть его руки и выбраться из окружения у стены. — Какие-то пару стаканов.

— Я не о виски! — Самаэль с чувством шарахнул рукой по стене у ее уха, и Лили содрогнулась, когда стена треснула, и с нее посыпались мелкие камушки. — От тебя светом несет!

Лили умолкла, совсем сбитая с толку. Свет имеет запах? Впрочем, ведь тогда, когда они были в городе вместе с Ником, Синглаф тоже сумел это как-то понять. Хотя ему и не пришлось ее нюхать.

— Это случайная встреча, — Лили снова попыталась выбраться из кольца его рук, но падший не позволил ей этого сделать, распахнув крылья и отгородив их от остального мира.

— Случайным могла быть твоя первая встреча с ним у кокона, — в его глазах вспыхивали и гасли смертельные огни. — Да, Гарус рассказал мне — не ожидала? Слишком уж гладко выглядела твоя история о любви и падении. В то время как уже века, века никто не падал! — Он перевел дыхание, пытаясь успокоиться, но, судя по его взгляду, ему не очень удавалось. — Отсюда следует логичный вопрос: зачем ты затесалась к нам в доверие? Чего хотят наши светлые друзья, а? — Еще один удар сокрушил стену по другую сторону от Лили. Но в коконе из его крыльев они словно были одни среди всего мира, и вырваться и удрать было некуда.

— Гарус говорил, что ты изменился. Но я не думала, что так…

— Не заговаривай мне зубы, — выражение его лица стало холодным. — Я не оставляю шпионов в живых.

— Хорошо, — зеленые глаза глядели на него со спокойной решимостью, пришедшей из открывшейся вдруг глубины. На миг ему показалось, что она смеется над ним, а в следующий — что боль, которая раздирает ее на части изнутри, не сравнится с придуманной им самой изощренной казнью. — Давай же, чего ты медлишь, — едва не заорала она, и отчаяние хлынуло из ее глаз через край.

— Да что ты такое? — хрипло проговорил он.

— Ничего, — слезы потекли по ее щекам, а голова безвольно опустилась вниз. И ни капли страха — он не ощущал от Лили ни единого отголоска.

— Ты хочешь умереть? Тогда зачем встречалась с Синглафом?

— Я наткнулась на него в баре, в который ты меня приводил. Откуда я знаю, почему вы, две противоположности, на всей земле выбрали один и тот же чертов бар! — Она вскинула голову, и теперь ее глаза сверкали почти так же, как еще недавно у Самаэля.

— Кетани? — неуверенно улыбнулся падший.

— Да, — шмыгнула носом Лили, вытирая слезы.

— У этой крылатой твари есть вкус, — заметил падший.

— Он не говорил о тебе того же, — вздохнула Лили, — хотя, собственно, он вообще ничего внятного не говорил.