Эрнест Хемингуэй. Обреченный победитель - [54]

Потом Эрнест мне рассказал, что наиболее острое ощущение он испытал, когда ранил черного африканского буйвола, а потом подошел к нему слишком близко. Буйвол бросился на него, но Эрнесту удалось его убить, когда он был уже достаточно близко, чтобы растерзать охотника.

Полин больше всего поразили львы. Несколько раз они неожиданно встречались с прайдами, идущими по следу стада антилоп гну, насчитывающего, вероятно, более миллиона животных. Полин рассказывала, как один раз они медленно приблизились и, когда львы увидели их, все, кроме одного, вскочили и ушли прочь. Лишь один лев остался на месте и с любопытством разглядывал их. Казалось, он хотел подружиться, как потом сказала Полин.

Эрнесту удалось сделать несколько замечательных фотографий своей любимой старой камерой «Графлекс». Она была довольно громоздкой, но он не сомневался в качестве снимков, применяя пленку «Верихром», поскольку хорошо знал ее характеристики.

Когда первый курс лечения дал свои результаты, Эрнест заявил, что вполне готов снова идти на охоту. Никто из участников сафари не мог отговорить его от этой затеи. Он был одержим идеей добыть большую винторогую антилопу, к которой он мечтал подкрасться и убить в одиночку. И он добился своего, несмотря на периодические проявления болезненных и опасных приступов дизентерии. Когда он, наконец, утолил свою охотничью жажду и группа отправилась в Малинди, Эрнест снова стал терять вес. Тогда его уже во второй раз заставили принимать предписанное ему лекарство.

Когда охота в высокогорьях была завершена, Эрнест и Полин убедили Филиппа Персиваля сделать перерыв в охоте на опасных зверей, где он был настоящим специалистом, и присоединиться к ним на несколько недель половить крупную рыбу вдоль побережья. Уж здесь Чарльз и Эрнест могли выступать в роли учителей, а не студентов. Вся группа с нетерпением ожидала этого. К ним также примкнул Альфред Вандербилт.

– Это было замечательное время, – потом вспоминала Полин, – мистер Пи выглядел как настоящий рыбак, а судно, арендованное Эрнестом, оказалось самой комичной плавающей посудиной. Мотор глох каждый раз, когда мы приближались к рыбе. Казалось, он чует это каким-то образом. И судовой механик-индус не был в этом виноват.

Лишь однажды Эрнеста ввели в заблуждение при выборе снаряжения. Тогда не было большого выбора. Ему пришлось или взять единственное имевшееся в наличии судно, или бросить эту затею с рыбалкой. Но отказаться от рыбалки он не мог. Предварительная информация, полученная им, выглядела довольно привлекательно. И его предыдущие дела с любым человеком из этого региона всегда проходили удачно. Судно описали как крепкий крейсер тридцать четыре фута длиной, с кабиной и скоростью около восьми узлов. Оказалось, что оно едва делает четыре, и то в те редкие моменты, когда оно способно было двигаться. Оно никогда не шло более получаса за все время, пока они его арендовали, а корпус оказался покрытым ракушками и водорослями.

Но на берегу они устроились прекрасно. А будучи на судне, Эрнест и Чарльз помогали Альфреду и мистеру Пи ловить большую рыбу-парусник, каранкса, люцианов, дельфинов и солнечную рыбу. Легче всего было ловить дельфинов, потому что они постоянно гонялись за стаями мелкой рыбешки недалеко от берега. Когда двигатель глох, а это происходило с фатальной регулярностью, дельфины бросались на все, что начинало двигаться и блестеть в глубокой голубой воде на небольшом удалении от них.

Сев на лайнер «Грипшолм» на его обратном пути в Европу после тура в Индию, для компании Хемингуэя наступило время спокойствия. Когда судно остановилось в Хайфе, на борт взошла Лоррейн Томпсон, которая вышла встречать их. Корабль был быстроходным, на нем было прохладно, и даже имелся плавательный бассейн. Уже в Париже Эрнест проявил свои пленки с кадрами, запечатлевшими и движение, и неподвижные сцены, и отослал фотографии в «Эсквайр», дав специальные пояснения, с какими комментариями каждое фото должно быть опубликовано. Он хотел быть уверенным в том, что ни у одного невнимательного читателя не сложится впечатление, что он вначале фотографировал животных, а затем убивал их.

Тогда Эрнест испытывал настоящее удовольствие, посвящая себя написанию писем вроде записок охотника, в которых нуждался новый журнал. Ему нравилось участие читателей, направляющих свои отзывы в раздел «Письма редактору». Поскольку планировали перевести журнал из ежеквартального к ежемесячному изданию, Эрнест предложил написать еще десять статей за такую же цену. Он предложил, чтобы его друзей Альфреда Вандербилта и Эвана Шипмана, имеющих большие познания в скачках на лошадях, попросили дать комментарии о настоящих скачках и породистых лошадях. В своем откровенном письме Арнольду он выразил надежду на то, что новый журнал начнет приносить прибыль, посетовав на то, что сам сейчас практически на мели, а подача такого хорошего материала за гроши ничего, кроме боли, не приносит. В этих письмах он давал весьма полезные советы, приобретение которых обошлось ему во многие тысячи долларов. Кроме того, он планировал приобрести судно, которое ему действительно было необходимо, по цене порядка семи тысяч долларов. Дважды он был близок к заветной сумме, но каждый раз деньги куда-то утекали. Сейчас он знал, как получить половину необходимой суммы. А пока решение вопроса повисло в воздухе.