Эрнест Хемингуэй - [21]

Иногда Хемингуэй писал, сидя в кафе, иногда, вооружившись синими блокнотами, карандашами и точилкой, выезжал на природу. Но при этом он отнюдь не стремился к копированию увиденного, пусть и точному. В это время его заботил вопрос, как соотносятся в творчестве реальные наблюдения и вымысел, воображение. Он считал, что писателю следует постоянно изучать и наблюдать жизнь, но при этом что-то домысливать, додумывать, фантазировать. Без богатого воображения не может быть подлинного художника.

Для нового сборника Хемингуэй работал над новеллами («Индейский поселок», «Доктор и его жена» и др.), в центре которых находился «сквозной» образ Ника Адамса, в котором, как нетрудно было заметить, угадывались черты самого писателя. И все же при всей «похожести» его на этого и некоторых других героев их нельзя полностью отождествлять. Размышляя над образом Ника Адамса, молодого человека, стремящегося стать писателем, Хемингуэй, в сущности, формулировал и собственные взгляды на природу литературного труда. «…Ник в рассказах никогда не был самим автором, — писал Хемингуэй. — Конечно, он никогда не видел, как индианка рожала ребенка. И поэтому в рассказе это получилось хорошо. Он видел рожавшую женщину на дороге в Карагач и пытался помочь ей. Вот как это было в действительности… Ник хотел стать великим писателем. Он был убежден, что добьется своего…»

2

Между тем первые две маленькие книжечки Хемингуэя «Три рассказа и десять стихотворений» и «В наше время» были тепло встречены; это давало молодому писателю уверенность, что он на верном пути. Особенно вдохновляющей была для него рецензия в октябрьском номере журнала «Дайэл» («Циферблат») под названием «Гравюры мистера Хемингуэя», принадлежащая перу Эдмунда Уилсона (1895–1972). В дальнейшем Уилсон стал одним из наиболее авторитетных в США критиков и литературоведов, с которым в дальнейшем Хемингуэй не раз встречался и переписывался.

Уилсон не считал его стихи значительным явлением, зато Хемингуэй-прозаик произвел на него сильное впечатление. Критик поставил его в один ряд с Г. Стайн и Ш. Андерсоном как художника, развившего в себе особую способность в использовании простого языка для передачи «глубоких переживаний и сложных душевных состояний». «Это — отчетливо американское течение в прозе», — добавлял рецензент. Уилсон сравнил описания боя быков с «сухой остротой и изяществом», которые отличают литографии Гойи. Он считал, что сборник содержит «больше художественных достоинств, чем что-либо написанное о войне в американской литературе».

В письме к Эдмунду Уилсону Хемингуэй сообщал о том, как планируется им новое издание сборника, который имел несколько необычную структуру. Этот свой оригинальный замысел он объяснял следующим образом: «Заканчиваю книгу, состоящую из 14 рассказов, а между рассказами — главки из книги «В наше время». Задумано так для того, чтобы нарисовать общую картину, соединяя это с исследованием ее в деталях. Это нечто подобное тому, как если, вы смотрите на что-либо, скажем, на проплывающий берег, невооруженным глазом, а затем начинаете разглядывать его с помощью бинокля с 15-кратным увеличением».

Эта книга под названием «В наше время» вышла в Нью-Йорке в издательстве Бони и Ливрайт в октябре 1925 года (это было то самое издательство, в котором в 1919 году увидела свет книга Джона Рида «Десять дней, которые потрясли мир»). На суперобложке сборника воспроизводились хвалебные комментарии Джона Дос Пассоса, Уолдо Фрэнка, Гилберта Селдеса и других. Однако тираж был невелик — 1335 экземпляров.

Книга была оригинально построена. Она состояла из пятнадцати новелл, заключенных в своеобразную «рамку». Книга-открывалась заставкой «В порту Смирны», рисующей трагическую картину эвакуации греков из порта, и заключалась своеобразным эпилогом, названным «L’envoi», зарисовкой греческого короля, приготовляющегося к бегству из своей страны. Рассказы, в свою очередь, прослаивались «вставками», «интерлюдиями», очень лаконичными и выразительными. Написанные в нарочито бесстрастной, протокольной манере, они напоминали о войне, насилии, жестокости, творящихся в «большом мире»; благодаря им основное ядро сборника, новеллы, повествующие о частных, конкретных эпизодах, включались в широкий социальный контекст современности. Получился не просто сборник новелл, а новеллистический цикл. История литературы, как известно, знает немало примеров блистательной циклизации новелл, скомпонованных по определенному жанрово-тематическому, стилевому признаку; вспомним «Декамерон» Бокаччо, «Назидательные новеллы» Сервантеса, «Записки охотника» Тургенева, «Дублинцы» Джойса.

Непосредственным предшественником все же считается упоминавшийся сборник «Уэйнсбург. Охайо» (1919) Шервуда Андерсона (1876–1941); именно с этим автором нередко сопоставляли Хемингуэя его интерпретаторы. Новеллы Андерсона образовывали внутреннюю цельность, присущую всему циклу, благодаря общему месту действия, каковым являлся захолустный провинциальный городишко Уэйнсбург, «сквозному» герою, начинающему журналисту Джорджу Уилларду, а также особому, тонко переданному настроению, окрашивающему эти новеллы.