Эрна Штерн и два ее брака - [15]

– Что надумала?

– Что ты хочешь, Штаден? – спросила я и покосилась на Олафа.

Тот напряженно смотрел в нашу сторону, но молчал.

– Проводишь ночь в моей комнате, – нахально ответил «муж».

– Ты совсем совесть потерял? – аж дернулась от возмущения я.

– Нет, это ты потеряла. Чинишь мою одежду и переписываешь отчет. – Он гаденько поднял левую бровь. – А ты о чем подумала? Хотя ход твоих мыслей занимателен, и я бы несомненно им заинтересовался, только вот, на твое несчастье, блондинок не люблю.

То, что он предпочитает брюнеток, для меня новостью не стало. Я об этом знала, как и практически вся академия, и меня это совершенно не расстраивало, тем более что собой расплачиваться я не собиралась. Рубашки, конечно, можно зашить, да и отчет переписать. Только вот… Я опять посмотрела на Олафа, тот демонстративно отвернулся. Вот ведь упертый какой, вдруг в самом деле разговаривать не будет. Может, ему действительно в больничном корпусе полезно полежать? Ведь не убьет же его Штаден.

– Нет, – ответила я. – Чини и переписывай сам.

– Дорогая, я же его убью. Неужели тебе совсем не жалко парня? – почти ласково сказал Штаден.

Олафа мне было жалко, только я была совершенно уверена, что в случае моего отказа ему грозит от силы пара недель в целительском крыле. А вот в случае моего согласия наглый тип, стоящий передо мной, поймет, что меня можно безнаказанно шантажировать.

– Если ты его убьешь, тебя выгонят из академии, – напомнила я, – что для тебя крайне нежелательно. Ты сам говорил о тяжелом материальном положении.

– Если ты так внимательно читала правила, то могла бы заметить, что там сказано про отчисление в случае гибели при использовании магии. Чтобы добить твоего мальчика, мне магия не нужна, я достаточно хорошо фехтую. А поскольку вызвал меня он, то моим условием будет поединок на шпагах, без применения магии, – насмешливо сказал он. – Итак, сейчас только от тебя зависит, проткну я его до смерти или только до больничного корпуса. Твое слово?

– Какая же ты сволочь, Штаден! – не выдержала я и даже кулаки сжала, так хотелось его ударить.

– Дорогая, я тебя предупреждал. – Он опять гадко поднял левую бровь. – Теперь во всем, что случится, можешь винить исключительно себя. Последний раз спрашиваю: да или нет?

Одного у него точно не отнимешь – умеет этот гад настоять на своем. Он не оставляет мне другого выхода, кроме как согласиться. А Олаф… Не вечно же он на меня будет обижаться, простит когда-нибудь. Наверное.

– Да, – еле слышно сказала я. – Штаден, давай я твои рубашки починю у себя, а не буду сидеть в твоей комнате?

– Штерн, я тебе больше не доверяю, – насмешливо бросил он. – Мои рубашки слишком мне дороги, чтобы я оставлял их без присмотра. В конце концов, у меня их не так много.

Он развернулся и, небрежно помахивая шпагой, направился к Олафу. Вчера мне казалось, что ненавидеть его сильнее было невозможно, но нет – сегодня этот гад убедил меня в обратном. Ненавидела я его так, что, если бы могла, сама бы вызвала на дуэль и проткнула. И желательно, чтобы целительское крыло ему уже не понадобилось. Грета, молчавшая на протяжении всего нашего разговора, вдруг очнулась и выдала:

– Эрна, да он действительно в тебя влюблен по уши!

– Такое только тебе в голову прийти может! – разозлилась я. – Пожалуйста, не делись ни с кем своими гениальными выводами.

Подруга только выразительно хмыкнула и отвернулась от меня туда, где должно было проходить действо, ради которого мы и пришли. И не только мы – толпа собралась изрядная. Наверняка все втайне надеялись увидеть поражение Штадена. Но и сегодня дуэль закончилась, не успев начаться. Барон только махнул клинком, как шпага Олафа отлетела в сторону, а тот зажал дырку на руке, из которой сразу потекла кровь. Кажется, никто даже не заметил, как это случилось. Я испуганно вскрикнула и бросилась к своему парню, но он меня отстранил и отвернулся. В больничное крыло его отвели без меня, а я лишь расстроенно посмотрела ему вслед.

Я вернулась в нашу комнату, села на кровать и расплакалась. Ну почему, почему я не поехала на практику со всеми? Ничего этого бы сейчас не было. Лучше бы его тогда повесили… Грета пыталась меня успокоить, но безуспешно. Вскоре к ней пришел Марк, и они успокаивали меня уже вдвоем. Надо признать, это у них получилось.

– Простит тебя Олаф, не бойся, – утверждала Грета. – Куда он денется, он любит тебя. Просто ты поставила его в ситуацию, очень непростую для гордости.

– А что это Штаден к тебе пристал? – поинтересовался Марк.

– Мы практику вместе проходили, ты же знаешь, – неопределенно ответила я. – А после того, что он на балу вчера устроил, я ему отчет изрисовала и несколько рубашек по швам распустила.

– Да уж, – хмыкнул Марк, – страсти у вас так и кипят. Помнится, когда мне лет десять было, соседская девочка такими штучками постоянно пыталась мое внимание привлечь. Она еще колючки чертополоха в ботинки засовывала. Можешь взять на вооружение, а то тебе явно свежих идей не хватает.

– Ты что, думаешь, он мне нравится?! – возмутилась я. – Видеть его не хочу, не то чтобы внимание привлекать! – Помолчала немного и мстительно добавила: – А чертополох ему в ботинки я бы с удовольствием насовала. У тебя с той поры не остался?