Эринеры Гипноса - [96]

– Тут его точно нет. Слишком близко к городу. А ты хочешь подхватить какую-нибудь заразу, копаясь в этом дерьме?

Секундная пауза сменилась решительным:

– Ладно. Идем. Продолжим завтра.

Еще один удар, затем новая череда плаксиво-ноющих завываний. Грохот, с каким падает на пол тяжелый предмет, дробное постукивание мелких рассыпающихся вещей.

Шаги постепенно удалялись, пока не смолкли совсем. Затем ящики с той стороны начали сдвигать, в дыру заглянул оборванный старик с обритой головой и свежим кровоподтеком на лбу.

– Убрались, – сказал он абсолютно внятным голосом. – Можете выходить.

– Спасибо, Горус, – отозвался Мусорщик, ловко выбираясь из укрытия.

– Они вернутся. Не знаю, чем ты им не угодил, – крыса ткнул заскорузлым пальцем с черным ногтем в серфера. – Но они прицепились к тебе как парша к собаке.

Антэй быстро огляделся. Едва освещенная серым, дрожащим и дергающимся светом ветхого допотопного генератора комната забита коробками с продранными боками, из которых торчат обрывки разноцветных тканей. На затертом земляном полу раскиданы катушки с нитками. По сравнению с обычными лачугами свалки эта выглядела очень прилично.

– Тебе надо уходить, Антэй, – сказал Мусорщик.

– А ты?

– Я смогу о себе позаботиться. Я знаю здесь каждый угол, каждую нору. Свалка – мой дом. Мой, а не твой. Ты должен уйти.

– Нет, я не могу бросить тебя!

– Хорошо, объясню проще. Ты стал для меня серьезной помехой. Я должен постоянно наблюдать за тобой. Заботиться, уводить от преследователей, договариваться с людьми. Мне сейчас не до тебя. У меня есть другие дела. Уходи, и закончим с этим.

Антэй почувствовал неловкость, переходящую в приступ стыда. Из-за него рискуют все эти люди и Мусорщик в первую очередь.

– Извини. Я понимаю.

– Твоя цель – добраться до нужного места. И не засыпать.

Крыса проковылял к груде коробок, порылся в ней, достал аккуратно сложенную одежду. В его черных корявых руках она казалась нереально белой.

– Надевай, – буркнул Горус, многозначительно кивнул Мусорщику и вышел из комнаты.

– Представляю, как буду рассекать по этой помойке в дишдаше, – усмехнулся Антэй, но начал раздеваться. – Ты один тащил меня сюда?

– Мне помогли, – уклончиво отозвался сновидящий и вытащил из-за пояса своего одеяния пластиковую карточку водительских прав. – Держи. На всякий случай.

– Откуда взял?

Хотя можно было и не спрашивать, крысы вытащили из чьего-нибудь кармана вместе с кошельком.

– Теперь ты Хеп Бурхан, – продолжил Мусорщик.

– Хеп?[12] – переспросил Антэй, рассматривая мутноватую фотографию, имеющую некоторое сходство с ним, особенно похожи были белая гутра с неизменным черным агалем. – Отлично. Не хватает только рогов и солнечного диска между ними.

Мусорщик тихо рассмеялся и позвал негромко:

– Семат!

Из соседней комнаты вышла женщина в полном никабе, с закрытым лицом и черными перчатками, обтягивающими кисти. Замерла неподвижно, держа обеими руками сумочку.

– Она проводит тебя. Мужчина со спутницей вызовет меньше подозрений. И вот, возьми, наличные.

– Слушай, у меня такое нехорошее предчувствие, что мы расстаемся очень надолго, – сказал Антэй, стараясь, чтобы его голос звучал бодро. – А может, и навсегда.

– Я рядом, – отозвался сновидящий, улыбнувшись мимолетно. – Ты знаешь. Расстояние в реальном мире не имеет значения.

Мусорщик протянул руку и крепко сжал его ладонь.

Женщина по имени Семат скользнула вперед и остановилась возле двери, терпеливо ожидая, пока они попрощаются.

– Иди. – Сновидящий слегка оттолкнул Антэя. – Удачи.

– Тебе тоже, – ответил тот с непривычной тяжестью на сердце.

Развернулся и вышел в сопровождении молчаливой спутницы.

На свалку опускалась глухая ночь Александрии. В бледном зареве уже закатившегося за горизонт солнца еще можно было рассмотреть узкую дорожку, проложенную в мусоре, ряд ободранных лачуг, липнущих друг к другу. На небе загорались звезды. Кое-где мелькали робкие огоньки, пробивающиеся из неплотно занавешенных окон. Район старьевщиков и скупщиков краденого. Почти элита помойки.

Слышался близкий гул города, к которому примыкал этот участок. Лай собак, рычание автомобилей, голоса…

Антэй знал несколько выходов отсюда, но Семат вела его каким-то новым, неизвестным путем. Узкими переходами, под полуосыпавшимися арками, через заброшенные комнаты домов с провалившимися крышами.

Иногда мимо шныряли быстрые силуэты местных жителей, выбирающихся на охоту или, наоборот, возвращающихся с удачного дела.

Антэй почувствовал давление на уши, словно он ушел на небольшую глубину. На секунду сбилось дыхание. Мусорщик был прав – неведомый дэймос продолжает наносить мгновенные, болезненные уколы, рассчитывая, что хотя бы один попадет в цель. Неприятное ощущение быстро пропало, однако Антэй не расслаблялся, ожидая скорого продолжения.

Женщина шуршала рядом своим длинным одеянием, почти неразличимая в темноте. Напоминающая немого духа, живущего вдали от людей. Сходство усилилось, когда, перебираясь через груду кирпича, он хотел поддержать ее, но та шарахнулась от его протянутой руки. Больше серфер не пытался предложить помощь.

«Они знают о дэймосах, – подумал Антэй. – Это особенность присутствия здесь создателей кошмаров. Не прикасаться к постороннему человеку, не слышать чужого голоса…не видеть лишнего. Чтобы не было ничего, за что можно зацепиться и выдать себя, или своего родственника. Меньше контактов – меньше шансов, что дэймос пойдет по следу в подсознание близкого и причинит ему вред».