Эринеры Гипноса - [48]

Вязь более простого и распространенного стиля насха на указателях сама казалась повторением одного и того же узора.

Мы с Руфом вошли в вагон, и дверь за нами захлопнулась. Плотная толпа дышала сладковатым душком семян дурмана, прогорклым жиром, приторными духами…

Я легко почувствовал настроение людей. На нас смотрели неодобрительно, однако пока еще не враждебно.

Свободных сидячих мест больше не было, и мы со спутником остались стоять, держась за поручни. Состав тронулся – и устремился вперед.

– Ехать недолго, – сказал Руф. – Полчаса, не больше.

Ну еще бы. Эти подземные пути построены по технологиям Полиса. Иначе всем пришлось бы трястись сутками по пустыне от одного оазиса до другого.

Вагон качнуло. Я по инерции слегка подался назад и тут же услышал за спиной гневное восклицание. Оглянулся и понял причину недовольства. Прямо за мной стояли три женщины, с ног до головы закутанные в черное, и я случайно оказался к ним ближе чем на шаг. Возмутительное неуважение.

Ко мне уже пробивался мужчина, сопровождающий их, глаза налиты кровью, на лбу набухла жила. Ну как же, белый чужак покусился на достоинство его спутниц. Ему очень хотелось выкинуть меня из вагона на полной скорости.

Руф попытался оттеснить меня в сторону, чтобы принести извинения или отойти подальше.

– Подожди, – бросил я ему, глубоко вдохнул, будя в глубине души негодование, граничащее с гневом, и повернулся.

Впился взглядом в расширенные зрачки оскорбленного мужчины и произнес с величайшим презрением:

– Не хочешь, чтобы к тебе и твоим женщинам приближались, езди на личной машине.

Он увидел в моих глазах ярость и уверенность сильного хищника. Выражение его лица тут же изменилось, став приниженно устрашенным. Он отшатнулся, забормотал извинения и поспешил отвести спутниц подальше от бешеного белого.

Руф посмотрел на меня с непонятным выражением. Похоже, мне удалось озадачить его.

– Ты говоришь на фусху?

– Иногда, – улыбнулся я.

– Где учил?

Я наклонился к нему и шепнул тихо:

– Во сне.

Он понимающе усмехнулся.

– И все же будь осторожнее. Не цепляйся с местными.

– Непременно. Если они не будут цеплять меня.

Очень светлые глаза Руфа стали подозрительно задумчивыми. Похоже, он понял, что со мной ему будет нелегко.

Экспресс остановился. Двери разошлись в стороны. Кроме нас, из вагона никто не вышел.

На платформе, выложенной неизменной разноцветной плиткой с пестрым узором, было совсем немного пассажиров. Я с интересом разглядывал людей, собиравшихся в тот же район агломерации, что и мы. На первый взгляд они напоминали жителей Полиса. Но я видел, что они другие. И дело было даже не в смуглых по-южному лицах, темных глазах и волосах у многих или более коренастом телосложении. Они по-иному смотрели. Настороженно. Опасливо или, наоборот, вызывающе – готовые отразить нападение в любой момент, подозревающие угрозу на каждом шагу. Голоса намеренно приглушенные, бубнящие, иногда прорывающиеся раздраженным женским окриком на детей или гневным мужским бурканьем.

– Оазис Навкратис, – сказал Руф, наблюдавший за мной. – Бывшее древнегреческое поселение, возникло еще до Александрии. Здесь живет большинство белых агломерации.

– Резервация?

Он неодобрительно хмыкнул, видно собираясь возразить, но, поразмыслив, согласился:

– Можно и так сказать.

Единственный работающий эскалатор поднял нас наверх.

Сухая, оглушающая жара шелестела острыми листьями пальм. Растекалась в воздухе белой мглой, в которой тонуло солнце – таяло и размокало, словно кусок сахара. Над асфальтом плавился зной. Разноуровневые коробки домов, возведенные без всякой системы, поднимали в небо столбы недостроенных этажей. Стрела минарета грозила серым бетонным пальцем с высоты. Под ногами хрустело битое стекло и растекались ржавые пятна.

Руф заметил мой взгляд, устремленный на торчащие из верхних этажей арматуру и бетонные столбы.

– Строительные компании экономят, – сказал он, направляясь к стоянке, где жарились под солнцем ряды запыленных машин.

– Знаю.

Чтобы не платить налог на готовую недвижимость, строители банально не доводили дома до конечной стадии. Оставляли верхние этажи без стен и окон, с одними лишь пучками арматуры и частично вылитыми каркасами несущих конструкций, продавая при этом квартиры на нижних.

Старая машина Руфа стояла в ряду таких же подержанных «тайрат» и «корвусов». Салон внутри раскалился и наполнился душным запахом нагретой пластмассы, дешевого кожзаменителя и табака. Натужно загудел кондиционер, пытаясь охладить воздух, и через несколько минут стало возможно дышать.

Руф попытался включить навигатор, но тот лишь померцал экраном и не загрузился. Тогда мой новый знакомый переключил управление на ручное и уверенно вывел автомобиль со стоянки.

В городе было тревожно.

По улицам ходили патрули с собаками. Почти не было видно прохожих. Женщины в черном напоминали тени самих себя. Мужчины в белом, выходя из стеклянных дверей офисов, спешили сесть в личные авто и поскорее покинуть открытое пространство. По дороге тек бесконечный поток транспорта. В раскаленном воздухе висела гарь. Прогрохотали военные грузовики.

– Недавно были беспорядки, – сказал Руф, хотя я ни о чем не спрашивал. – Усилили меры безопасности.