Эрганы. Возвращение к величию - [13]

Глава 5

Дежа вю? Ха! Это сущая мелочь по сравнению с тем, что происходит со мной в последнее время. Если я предполагала, что память Тари будет проявляться в… Точнее, я перебрала в голове уйму предположений, как именно это будет происходить, но ни на одном так и не смогла остановиться. В первый раз это произошло так спонтанно и неожиданно, что я даже не заметила в первый момент.

Фрай зашёл за мной рано поутру. Провёл в гардеробную, дверь в которую я не заметила ночью. Провёл, помог выбрать одежду и оставил наедине с большим зеркалом. Наконец-то! Я медленно, и немного опасаясь, мелкими крадущимися шажками подошла к деревянной раме и, как испуганный зайчонок, мельком заглянула в сверкающую глубину. Оттуда на меня так же испуганно уставились огромные янтарные глазищи на исхудавшем лице. Я отпрянула, прислонилась к стеночке, затем сделала глубокий вдох, обозвала себя дурой и трусихой, и уже смело подошла к зеркалу. Янтарные кошачьи глаза с чёрным вертикальным зрачком оказались не единственным сюрпризом. Тонкое тело, когда-то бывшее весьма развитым и спортивным, немного похудело, но ещё не успело утратить своей привлекательности. Я сразу же прикинула, что в тех свободных балахонах, что носят эрганы, это будет не слишком заметно.

Когда-то я любила спортивные игры, даже ходила в секцию по борьбе. В зрелом возрасте, чтобы избавиться от лишнего жирка, пристрастилась к занятиям йогой. Если не буду лениться, то приведу новое тело в прежнюю замечательную форму. Этот юноша вызвал бы приступ зависти у меня прежней. Длинные стройные ноги и прекрасной формы руки были в меру подкачаны, подтянутая симпатичная задница и узкие бёдра переходили в плоский живот с уже виднеющимися кубиками пресса, развитые пластины грудных мышц с маленькими коричневыми горошинами сосков привлекали взгляд, как и довольно широкие плечи и сильная красивая колонна шеи.

От лица я просто пришла в восторг: чуть смуглая бархатистая кожа так и просила, чтобы её погладили, тонкие чёрные брови вразлёт оттеняли необычные глаза с длинными ресницами, точёный носик и немного пухлые пропорциональные губы, острые скулы и изящный подбородок. Тари должен был стать со временем весьма и весьма привлекательным молодым мужчиной. Картину дополняли густые чёрные волосы с широкой золотой прядью, ярким росчерком украшающую голову парня, то есть теперь и мою, с правой стороны головы. Но… У него была та же дурацкая причёска, что и у Фрая. У моего отца были слегка вьющиеся тёмно-каштановые волосы с серебряными прядями. Не седыми, как показалось в полумраке, а именно серебряными. Стричь такую красоту так, на мой женский взгляд, было настоящим вандализмом. Фрай, глядя на мою скривившуюся мордаху сказал, что так сейчас популярно в столице, и, чтобы не выглядеть провинциалом, приходится следовать моде. Чушь! Я этот «горшок» носить не буду. Такие шикарные волосы должны быть длинными. Мне плевать на столицу и её дурацкую моду. Я отращу эту красоту и пусть потом столица смотрит на меня и завистливо капает слюной. И наряды их мне тоже ужасно не понравились. Многослойные тяжёлые одежды совершенно скрывали фигуры, вместо того, чтобы подчёркивать мужественные линии.

Изготовлением одежды в основном занимаются бытовые маги. Большинство эрганов вынуждены покупать одежду именно у них. Бытовые маги делают свои «шедевры» с помощью заклинаний и накопителей энергии, только у них не являющиеся дефицитом. Вот мы, обычные люди, всю жизнь живём без какой-либо магии и, тем не менее, умеем делать множество удивительных изделий. У нас многие домохозяйки шьют и вяжут не хуже мастериц, работающих у модных кутюрье. А тут, видите ли, магии стало меньше и всё! Да здравствуют хитрые маги-бытовики, имеющие в заначках накопители. Они гребут деньги лопатой и производят откровенную безвкусицу. Нет, революций я здесь устраивать не собираюсь, но переворот в моде точно устрою. Таскать на себе такое количество тряпья — это ужас. Полюбовавшись на себя какое-то время, я, вздохнув тяжко, всё же оделась и отправилась с Фраем на завтрак. Нас ожидали в малой столовой, где обычно трапезничали все домочадцы.

Так вот о дежа вю. Только выйдя из комнаты, я встретила симпатичного паренька небольшого роста. Он куда-то тащил целую гору сложенного белья. Не задумываясь ни на секунду, я произнесла:

— Смотри под ноги, Скью, а то опять упадёшь, — весело подмигнула малышу, и тут же услышала грохот и еле сдержанные ругательства. Внезапно остановившись, я, в ступоре от собственных слов, уставилась на сидевшего на попе и улыбающегося парня.

— Хозяин Фрай, а он меня помнит! — радостно завопил баском «малыш».

— Конечно, Скью. Это же наш Тари, — снисходительно улыбнулся отец. — Быстро поднимай всё, а то если твоя мама узнает, что ты опять всё уронил, будет громко ругаться.

Фрай взял ошеломлённую меня за руку и повёл за собой дальше. Меня не так удивил говорящий баском маленький парень, как то, что я его знала. Точнее, его знал Тари. Он, судя по тёплой волне, заплескавшейся глубоко внутри, был его другом. Забавным, хитрым, шкодливым, но добрым другом. В голове, словно картинки в калейдоскопе, запестрели воспоминания общих детских выходок. Эти воспоминания не были чем-то инородным, они были именно моими. Кажется, этот Скью тоже человеком не был. Я напряглась и попыталась вспомнить, к какому народу он принадлежит, но у меня ничего не получилось. Не сработало. Он почему-то напомнил мне гнома из сказок. Хоть он и был невысокого роста, но его фигуру назвать квадратной или бочкообразной назвать язык не поворачивался. Здесь скорее подходило слово «крепыш». Скью был сложён очень даже пропорционально, но что-то общее со знаменитым сказочным народом всё же промелькнуло. По пути в столовую я заметила, что узнаю и дорогу, и обстановку. Мне сразу же вспомнился восторженный рассказ моей старой подруги. Когда-то в юности она со своим классом поехала на экскурсию в Москву. Идя за гидом, школьница вдруг начала узнавать места, в которых никогда не была. Причём отчего-то знала, что за тем углом будет такой-то дом, а там такая-то улочка. Было дикое чувство, что она там часто бывала, хотя в Москве была впервые. Вот и у меня сейчас было то же чувство, о котором говорила подруга.