Еретик Жоффруа Валле - [9]

Королева вскрикнула и сделала шаг назад.

— Не пугайтесь, мадам, — успокоил её Карл. — Я не убью вас столь банальным образом. Но вы зря решили, что моя карта бита. Ваши козни за моей спиной обернутся против вас. Кстати, кто такой Базиль Пьер Ксавье Флоко, которого вы приказали выпустить из тюрьмы? Впрочем, вы всё равно не скажете правды. Но те, кому следует, сегодня же займутся приглянувшимся вам субъектом. Они в подробностях узнают, какое поручение вы ему дали.

Вскинув аркебузу, король выстрелил.

— Вы меня звали, сир, — склонился перед королём великовозрастный малыш в коротких штанишках.

— Мой маленький курчавый дурачок, — проговорил король со сладостью в голосе, — зная вашу верность двору, я поручаю вам чрезвычайно ответственное дело. Проследите, чтобы сменили замки на всех дверях потайных ходов, ведущих в мои личные апартаменты, и изготовили к ним по единственному ключу. Ключи принесите мне. Если у кого-нибудь вновь окажутся дубликаты, вас ожидает смерть. Ступайте.

— Вы не сделаете этого, ваше величество.

— Не сделаю? — переспросил Карл.

— Я ваша мать, — повысила голос Екатерина. — Мой долг в любую минуту прийти вам на помощь. Тем более что ваше здоровье постоянно внушает мне серьёзные опасения. Только по одной этой причине я хочу, чтобы запасные ключи от всех комнат на всякий случай хранились у меня.

— О! — неожиданно воскликнул Карл. — Я нашёл! Вот оно! Я так и знал, что найду! Я предложу нашим врагам гарантию, в которой они не посмеют усомниться. Я отдам в жёны вождю гугенотов Генриху Наваррскому самую блистательную невесту Европы — Маргариту Валуа.

— Нет! — воскликнула Екатерина. — Никогда! Моя дочь никогда не станет женой гугенота!

— Что такое? Вы осмеливаетесь перечить мне, королю? — удивился Карл. — И не опасаетесь последствий? Будет так, как решил я, великий король Франции Карл Девятый!

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ Кресло следующего

Первым на допрос взяли слугу Базиля, верзилу и недотёпу Антонио Лекуша.

В огромной каменной комнате со сводами сидели за столом члены суда.

Антонио указали на табурет.

— Садись.

Антонио пообещали, что он выйдет отсюда живым и невредимым, если во всём чистосердечно признается.

Но в чём он мог признаться, когда ему признаваться было не в чем?

С ним возились больше часа. Он плакал, стонал, ползал на коленях, но не желал признаться, что к его хозяину Базилю Пьеру Ксавье Флоко тайно приходил посыльный от королевы-матери.

— К моему хозяину никто не приходил, — твердил Антонио. — Мой хозяин хороший.

— Пусть войдёт палач, — потерял терпение судья Таншон, — и покажет Антонио Лекушу орудия пыток. А также приведите в камеру пыток Базиля Пьера Ксавье Флоко и усадите его в Кресло следующего.

Кресло следующего появилось в заведении Таншона по примеру Кресла, установленного в пытошной камере у папы Пия V в Риме.

Базиля усадили в Кресло следующего. Антонио подвели к верстаку. Палач Люсьен Ледром, в чёрной маске и кожаном фартуке, показал, как проводится пытка.

— Всё ли тебе понятно, Антонио Лекуш? — спросил судья Таншон. — Ты обязан сказать правду. Открой нам, кто приходил к Флоко от королевы?

— Я не знаю, — ответил Антонио.

— Что он может сказать вам, — вмешался из своего Кресла Базиль, — если ко мне действительно никто не приходил? Подумайте, что вы делаете!

— Начинайте, — кивнул судья Таншон и перекрестился. — Один поворот.

— Ой! — закричал Антонио. — Больно!

— Смирись, раскайся и расскажи нам правду. Мы ждём от тебя признания, Антонио. Ещё один поворот!

— Сжальтесь! — завопил Антонио. — Помогите! Не нужно! Пожалейте! Мне больно! Очень больно!

— Расскажи нам правду. Мы ждём. Ещё один поворот!..

— Стойте! — закричал Базиль. — Послушайте, что я вам скажу, судья Таншон. Отпустите несчастного. Я никогда не общался с королевой.

— Всё? — поинтересовался судья. — Ещё один поворот!..

— Отпустите! — взвыл Антонио. — Я видел! Я знаю! Я расскажу вам! Скорее отпустите меня!

— Ты видел человека, который приходил к твоему хозяину от королевы?

— Да.

— Он договаривался с Флоко убить кого-то?

— Да.

— Вы слышали, Базиль Пьер Ксавье Флоко? У вас впереди ночь, чтобы подумать. Пытать вас будут завтра утром.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ «Бич веры»

Из всех годных для письма перьев — ястреба, пеликана, лебедя, ворона, утки, гуся и тетерева — Жоффруа Валле отдавал предпочтение третьему и четвертому перу из левого тетеревиного крыла. Он сам затачивал перо специальным ножичком, сам расщеплял его, не доверяя мастерам-заточникам. Пемзу для подчисток ошибок держал самую тонкую. Циркуль, линейку и свинцовый карандаш для разлиновки бумаги хранил в специальном, с бархатным нутром, футляре. А за чернилами отправлялся на улицу Сент-Андре-дез-Ар к знакомому ремесленнику, который изготавливал лучшие в Париже чернила, смешивая в определённых пропорциях сок чернильных орешков из Леванта с вишнёвой камедью.

К бумаге и чернилам Жоффруа пристрастился ещё в бытность свою королевским нотариусом-секретарём. А может, и ещё раньше, в школьные годы. Но одно дело записывать что-то чужое, а другое — излагать на бумаге собственные мысли.

Вот появилась у тебя оригинальная мысль и не даёт покоя. Предположим, мысль о том, что вера бывает двоякого рода. Есть вера, основанная на страхе, и есть вера, основанная на знании. Вера в бога, увы, основана не на знании, но стоит тебе чуточку усомниться в чём-то, как церковь начинает пугать тебя муками ада и пытками. И ты… перестаёшь сомневаться. Потому что боишься. Но вера, основанная на страхе, зыбка и непрочна. Попади верующий христианин в лапы к турку, он, напуганный ещё больше, отречётся от Христа и поверит в Магомета. Не убиваем ли мы веру, защищая её бичом, огнём и железом?