Еретик. Книга первая - [19]

Вивьен, нахмурившись, взглянул на Эвет. Женщина посмотрела на него жалобно, с мольбой о… о чем? Вивьен отчего-то думал, что о здравомыслии.

– Какая скотина? – уточнил он.

Гаспар поджал губы.

– У Клода конь сдох. Вот прям на следующий день после того, как…

– Я хотел бы его увидеть, – внезапно выпалил Вивьен, в ответ на что по группе селян пробежала волна непонимающего рокота.

– Так ведь… сдох же, господин инквизитор, – пожал плечами Гаспар. – Ну… не хранить же нам тушу его, чтоб гнила тут… мы от него уже избавились, как подобает. Сожгли, как водится. Проклятый же ведьмой конь был, понимаете? И в доме ведьмы все вверх дном перевернули, чтобы найти, как она порчу на коня наслала…

– И как? – ухмыльнулся Ренар. – Нашли?

– Она, видать, спрятала все хорошенько! Вот мы ее в колодки и заковали, чтоб созналась, где ведьмовские снадобья держала. – Гаспар сделал шаг, словно собирался плюнуть в лицо Эвет, однако пристальный, не на шутку угрожающий взгляд Вивьена остановил его.

– Она созналась в содеянном? – упорствовал Ренар.

– Она осыпала нас всех проклятьями на второй день в колодках! Говорила, что дьявол пожрет наши души.

Вивьен усмехнулся.

– Что ж, и я бы проклял тебя лично, Гаспар, через два голодных дня после плетей при условии, что нужду мне пришлось бы сперавлять под себя. – Он качнул головой и оглядел собравшихся зевак. Один из них стыдливо прятал глаза и держал голову опущенной, пока длился весь этот разговор. Вивьен прищурился, распрямился и сделал шаг вперед, указав на этого человека. – Ты Клод, верно? Тот самый, который пострадал от ведьмы? – Он сделал особенно едкий акцент на слове «пострадал».

Долговязый мужчина с копной светло-каштановых волос сделал шаг вперед, боязливо покосившись на двух инквизиторов.

– Да, это я, – тихим, необычайно высоким голосом отозвался он, утерев рукавом грубой матерчатой рубахи длинный, чуть искривленный – явно давно переломанный – нос.

– Эти люди говорят, ведьма околдовала тебя, – нахмурился Вивьен. – Каким образом ей это удалось? Ты что-то пил в ее доме? Она что-то подложила тебе? У тебя есть доказательства тому, что она тебя околдовала?

– Д-доказательства?..

Вивьен усмехнулся.

– Да, Клод. Что-то, что может подтвердить твои слова. Сейчас у тебя есть лишь они, а они не внушают мне доверия.

Мужчина побледнел и попятился.

– Я добрый христианин… а она – ведьма, – пролепетал он.

Вивьен покачал головой.

– А еще ты мужчина, падкий на красивых женщин, вроде нее. – Он кивнул на Эвет. – А она – вдова, которую некому защитить от твоих притязаний. Так что? Есть у тебя доказательства ее колдовства?

Клод заметно задрожал, но не ответил.

– Хорошо, я спрошу иначе, – закатил глаза Вивьен. – Что именно побудило тебя пойти и попытаться взять ее силой?

Этот вопрос оказался еще более страшным для Клода, и тот побледнел, как известка.

– Я не хотел… брать ее силой, я… меня бесы попутали! Да она же ведьма! У меня скотина после этого дохнуть начала!

– Один конь, – кивнул Вивьен. – И сколько ему было лет?

– Двадцать четыре, – деловито кивнул Клод, – но он был здоров!

– Важно то, – нахмурился Вивьен, – что он был стар. Лошадь в среднем живет 25-30 лет. А в таких условиях, как ваши, и того меньше. Двадцать четыре года для коня – солидный возраст. Другая скотина у тебя померла с того момента, как Эвет заковали в колодки?

Клод сделал шаг назад, и Вивьен усмехнулся.

– Это простой вопрос, – с нажимом сказал он.

– Больше скотина не дохла…

Вивьен задумчиво пожевал губу и отвел взгляд от толпы, затем переглянулся с Ренаром, и тот понимающе кивнул. Этой деревне вовсе не требовалось успокоение с помощью показательной казни ведьмы – Эвет обвинили в колдовстве, потому что она с позором вышвырнула неудавшегося любовника из своего дома, а чуть позже у него подох старый конь, и он нашел способ спасти остатки своей чести.

Обстоятельства, при которых женщина оказалась в столь плачевном положении, Вивьен продекламировал быстро и четко, и пока он говорил, Клод бледнел и менялся в лице, понимая, что еще немного, и он займет место Эвет, только не в колодках, а на допросе у инквизиции.

– Именем Святой Церкви и папы Иннокентия VI приказываю освободить эту женщину и обеспечить ей должный уход. Тот, кто ослушается меня сейчас, ослушается самой Церкви, а значит, выступит против Господа! – Последние его слова, казалось, со звоном пронеслись мимо селян, заставив каждого из них поежиться от опасения.

***

Ренар и Вивьен вернулись в Руан уже затемно. Утром предстояло отчитаться перед судьей Лораном и рассказать о том, что селяне вздумали вершить самосуд. Таких случаев следовало избегать, иначе костры с неугодными жителями деревень и городов, которые перешли дорогу слишком завистливому соседу, воспылают по всей Франции.

По дороге Вивьен держался молчаливо.

Несколько раз Ренар хотел задать ему вопрос, отчего он так ревностно принялся защищать ту женщину – не оттого ли, что она своими светлыми волосами и ладной фигуркой напомнила ему Элизу? Однако от этого вопроса он удержался, прекрасно видя, что друг не в настроении это обсуждать.

Вивьен всю дорогу не переставал думать. Его занимали мысли о том, что эта женщина – Эвет – поплатилась тремя изнурительными днями голодовки и наказанием плетьми за то же, за что арестовали Элизу: за привлекательность. Он и прежде задумывался об этом, но пока не спас беззащитную Элизу от тюремных стражников, не придавал этим случаям такого большого значения.