Еретик. Книга 3 - [144]

Элиза также одарила его улыбкой, испытав пусть и легкую, но благодарность: как-никак, его рассказ действительно мог оказаться полезным. Однако, чтобы флорентийский торговец не начал навязываться ей в попутчики, она поспешила отойти.

Теперь в ее голове, помимо нетерпения и желания рассказать Ренару об услышанном, начинала зарождаться странная мысль. Слова, произнесенные Ренаром накануне, вспомнились ей:

«Будет лучше, если ты покинешь окрестности Руана, и даже Нормандию. Выясним, где сейчас безопасно, куда не добирается война, и уйдешь туда».

Элиза слышала, что в далекой Италии не было войны, кроме ссор, что затевались между соседними городами, а вот лекари и знахари ценились так же, как и во Франции. Элиза очень мало знала о тех местах, лишь слышала от Вивьена, что в Риме долгое время находился центр католического мира и его глава – папа римский. Посмотреть на подобное место было бы интересно.

Подходя к черте города по дороге домой, Элиза с пронзительной нежностью подумала о Вивьене.

«Сердце мое, где бы ты ни был, прошу, подожди! Не рождайся вновь без меня. Прошу, посмотри на меня, и ты увидишь, как я по-прежнему люблю тебя. И я ищу, как продолжить твое дело, как помогать людям. Я хочу помочь Ренару, я хочу помочь всем, кому смогу! Но… если бы ты знал, как мне тоскливо и плохо без тебя!» – Элиза вышла на тропинку, ведущую к лесу, и, в этом безлюдном месте, где ее окружала только пожухлая трава, вновь позволила себе заплакать при мысли о возлюбленном. – «Я должна была быть здесь! Должна была вернуться до того, как ты начал проводить свое время с другими женщинами, до того, как ты попал в беду. Как же я хочу вновь обнять тебя, услышать твой голос, посмотреть в твои глаза!» – Ее пробрала сладкая и одновременно мучительная дрожь, когда она вспомнила, как ощущался тот строгий взгляд цвета стали, из которой отливают мечи и кинжалы. – «Как же мне теперь жить без тебя? Как мне жить?»

***

Как Ренар и ожидал, епископ Лоран теперь не особенно следил за его перемещениями. За день он лишь пару раз столкнулся с ним и обменялся короткими кивками. Похоже, Лорану легчало от одного понимания, что последний оставшийся в живых подопечный не покинул его.

Ренар мучительно ждал окончания службы и надеялся как можно скорее вернуться к Элизе. Как ни странно, только в доме язычницы он теперь чувствовал себя спокойно. Обитель епископа и допросная комната в отделении вызывали у него лишь приступы дурноты. Оказываясь там, он боролся с собой, чтобы не забрать свои слова обратно и не покинуть инквизицию прямо сейчас. Церковные стены успокаивали лишь немного. На богослужении он истово молился о милосердии Господнем и об упокоении души Вивьена Колера.

Когда можно было наконец улизнуть и направиться в лес, Ренар не сдержал вздоха облегчения. Ему не терпелось навестить Элизу и выяснить, как прошли ее знахарские изыскания. Он предположил, что она постарается вернуться домой раньше, пока еще светло и можно сходить в лес за дровами, а значит, долго ждать ее не придется.

Поленившись заходить домой и переодеваться в мирскую одежду, Ренар, покинув отделение, сразу направился в сторону леса. Подойдя к границе города, за которой дома начинали сменяться кустарниками, он отчего-то особенно остро ощутил, как ему не хватает меча. Странное тревожное чувство вдруг охватило его без видимой причины.

«Просто я редко ходил по этому пустынному месту один». – Он попробовал найти разумное объяснение своей тревоге, но тут же был вынужден опровергнуть собственный довод: – «Хотя так случалось, что мы с Вивьеном приходили к Элизе в разное время и встречались уже около ее дома. А иногда я и ночью возвращался один, когда он у нее оставался. Что на меня нашло?»

Нахмурившись, он невольно ускорил шаг. Через несколько мгновений не раз бывавший в опасных ситуациях молодой инквизитор смог осознать, что за ощущение его преследовало: ему показалось, что за ним следят.

Сочтя, что уж лучше побыть подозрительным, чем неосмотрительным, Ренар резко обернулся и, насколько мог, напряг зрение. Затем прислушался.

Ничего.

По улицам в отдалении, за несколькими рядами домов, ходили редкие прохожие, сливавшиеся для него в мутные цветные пятна, но эти пятна спешили по своим делам, и ни одно не сворачивало в ту же сторону, в какую направлялся он.

На миг задержав прищуренный напряженный взгляд на открывшемся ему виде, Ренар нехотя повернулся обратно. Тревога не утихла, только теперь к ней прибавилась досада на собственную мнительность.

«Прекращай эти глупости!» – велел он сам себе и продолжил путь.

На опушке леса Ренар вновь на миг запнулся. Очень некстати вспомнилось суеверие о том, что души умерших людей, не находя успокоения, могут бродить по земле в поисках прощения или внимания тех, кто остался в живых.

– Вив?.. – одними губами проговорил молодой инквизитор, замерев от этой глупой мысли и вновь принявшись озираться по сторонам полуслепым взглядом. Ответом ему, как и следовало ожидать, было лишь легкое шуршание ветра в ветвях деревьев. Показалось, что в этом шуршании можно расслышать отдаленные шаги, которые затихли, стоило задержать на них внимание.