Еретик. Книга 3 - [142]

Никто не открыл.

И что ты собирался делать, скажи на милость? – скептически произнес Гийом.

– Разобрался бы по обстоятельствам, – хмуро ответил ему Ансель, стараясь не привлекать внимания к тому, что вслух разговаривает с умершим графом де’Кантелё. – Скорее всего, он напал бы на меня. Дал бы мне повод.

Так теперь тебе, значит, нужен повод? Что ты пытаешься оправдать? – Анселю показалось, что он почти слышит злорадный смешок, рассыпавшийся на зазвучавшее с разных сторон эхо.

– Я не убийца. Я не желаю зла. Я только…

Он тряхнул головой и отступил от дома.

Ансель, – снисходительно протянул Гийом. – Кого ты хочешь обмануть? Меня? Но ты убил меня. Хочешь обмануть собственные воспоминания, в которых подкинул Вивьену книгу? Ты знал, к чему это может привести. А моя семья, все мои люди в Кантелё? Ты знал, что подвергаешь нас смертельной опасности, но ты все равно это делал. Ты убил стражника, чтобы попасть на казнь и смотреть, как умирает Вивьен. В тебе всегда была скрыта тяга к разрушениям и смерти. Ты ведь и меня учил, что только в смерти можно найти истинное успокоение. Но сейчас… сейчас ты зол.

– Я… Боже, – Ансель сделал еще шаг прочь от дома. Собственные мысли путались с чужими, уверенность – со страхом и сомнениями. Во всей этой круговерти он знал наверняка лишь одно: – Я должен найти его.

Ансель лишь теперь осознал суть увиденного: Ренара не было дома, а значит, либо он проглядел его на пути к отделению, либо молодой инквизитор ночевал не здесь. Но где же? Выбор не так уж велик. Остался на ночь в трактире? Нет, на него это не похоже – Ансель помнил, что, даже обильно выпив, его ученик всегда отправлялся домой. Он мог уехать на задание. А мог бы навещать какую-нибудь женщину.

Эта версия показалась Анселю такой же вероятной, как отбытие инквизитора на задание. Подумав об этом, он испытал неприязнь.

«Ты казнил Вивьена, а теперь преспокойно развлекаешься с женщинами и продолжаешь участвовать в тех делах, которые погубили твоего друга?» – разозлился Ансель.

Преисполненный неприязни и злобы, он решил не дожидаться Ренара около дома, а продолжить поиски. Повинуясь наитию, он отправился в обратную сторону, к отделению. И удача улыбнулась ему: долговязая фигура молодого инквизитора внезапно замаячила в поле зрения. И шел Ренар… будто бы из леса. Что он мог там делать?

Тропинки этого леса ведут в Кантелё, – напомнил Гийом, но Ансель предпочел его проигнорировать.

Тем временем молодой инквизитор торопливо шел к отделению. Ступая по следу, Ансель решил подождать до вечера, чтобы посмотреть, не пойдет ли Ренар туда же, откуда шел утром. Если он действительно отправится в лес – зачем бы ему это ни было нужно, – это станет большой удачей, ведь там его легко будет застать в одиночестве.

***

Элиза в задумчивости бродила по рыночной площади. В зимнее время торговцы не могли похвастаться разнообразием фруктов или дичи, но зато вырастал спрос на пряжу, шерстяные ткани, домашнюю утварь. Особыми привилегиями пользовались иностранные купцы: они могли предложить то, что в Руане без их помощи невозможно было достать. Множество дорог и широкая река Сена вели их в город, и ни война, ни сложные условия не пугали неутомимых путешественников. Лишь чума, пронесшаяся здесь разрушительным ураганом несколько лет назад, сумела приостановить торговлю и процветание города, но люди уже начали оправляться от нее.

Травница внимательно осматривала прилавки, но ничего подходящего не находила. Обычно ее радовало, когда других знахарей, готовых поделиться своими снадобьями и знаниями, не встречалось на пути, ведь это означало, что больше пациентов придет к ней самой. Но сейчас чей-нибудь совет или новые, неизвестные ей ранее целебные вещества, пришлись бы очень кстати.

Элиза подошла к прилавку с книгами, но там нашлись только рукописи о том, как вести домашнее хозяйство и лечить простые недуги. За такие знания, несмотря на любовь к книгам, женщина платить не захотела.

Наконец, взгляд ее зацепился за один прилавок. На пестрых скатертях стояли склянки, бутылки, лежали угрожающего вида металлические инструменты: Элиза слышала, что такими на войне лечат самые страшные раны, разрезая плоть, доставая из тел бойцов попавшие в них предметы и даже отрезая зараженные конечности. Травнице не доводилось лечить такие серьезные травмы, и она благодарила за это всех добрых духов защищавшего ее леса, Землю и Бога.

Но сейчас ее заинтересовало, не сможет ли хозяин прилавка предложить что-то. Если он продает товары, которые могли пригодиться на поле боя, то, быть может, он знает о болезнях более сложных, чем осенний кашель, головная боль или несерьезные отравления.

Темноволосый торговец перепрыгивал с ноги на ногу, потирая руки и ежась от промозглого холода. Смугловатое подвижное лицо и пестрая одежда выдавали в нем южанина: руанский ветер явно был ему не по душе. Однако при виде хорошенькой покупательницы, с интересом склонившейся над прилавком, он встрепенулся.

– Мадам ищет что-то особенное? – со странным выговором спросил он. – О, не отвечайте! Могу догадаться сразу: вы ищете то, что уберегло бы ваших близких от страшной чумы, если та вздумает вернуться! Ко мне не раз приходили такие добрые женщины, чтобы попросить защиты для мужей и детей. И, должен отметить, ни одна не ушла без помощи, и ни одна не пожаловалась! Есть чудодейственное средство, которое здесь, у вас, в Нормандии не сыщешь. – Он потянулся к одной из бутылочек, но уловил направленный на себя холодный взгляд Элизы и замолк.