Эрагон. Возвращение - [11]

Глаза Насуады вспыхнули и тут же налились слезами, но она сдержалась и, низко наклонив голову, сказала достаточно твердо, хотя горечь утраты так и звенела в ее голосе:

— Я никогда не думала, что именно мне придется занять место моего отца. К тому же я, по-моему, слишком молода… И все же, если вы настаиваете, я исполню свой долг перед отцом и перед варденами… Я приму на себя эту святую обязанность.

ИСТИНА ПОЗНАЕТСЯ СРЕДИ ДРУЗЕЙ

На лицах членов Совета заиграли победоносные улыбки: Насуада поступила именно так, как они и хотели.

— Да, мы действительно настаиваем на этом, — подтвердил Джормундур, — причем ради твоего же собственного благополучия и благополучия всех варденов.

Все с готовностью его поддержали. Насуада с грустной улыбкой приняла их заверения в любви и преданности. А Эрагон успел заметить брошенный на него гневный взгляд Сабры, поскольку к общему хору он не присоединился.

Пока продолжался этот лицемерный обмен любезностями, Эрагон наблюдал за Арьей, ожидая, что она как-то проявит свою реакцию и на то, что успела сообщить ей Сапфира, и на заявление Насуады. Но лицо эльфийки оставалось по-прежнему спокойным и невозмутимым. Единственное, что несколько утешило Эрагона, это сообщение Сапфиры о том, что Арья хочет с ними поговорить после заседания Совета.

Эрагон не успел ей ответить: Фалберд, повернувшись к Арье, спросил, сочтут ли эльфы подобное решение приемлемым.

Она так долго и пристально смотрела на Фалберда, что тот под ее пронзительным взглядом стал извиваться как червяк; потом удивленно подняла бровь и сказала:

— Я не имею права говорить от имени нашей королевы, но лично я в данном решении не вижу ничего такого, что могло бы встретить ее возражения. И благословляю Насуаду, ибо это тяжкая ноша.

«Ну, еще бы! — сердито думал Эрагон. — Естественно, даже у Арьи нет возражений, хоть она теперь все уже знает. Нас всех просто в угол загнали!»

Слова Арьи явно порадовали членов Совета. Насуада поблагодарила ее и спросила Джормундура:

— Вы хотели еще что-то обсудить со мною? Я очень устала…

Джормундур покачал головой:

— Нет, нет. Мы все подготовим сами. Обещаю: до похорон никто тебя больше не потревожит.

— Спасибо. Но, раз мы все обсудили, вы, может быть, оставите меня? Мне нужно подумать, как отдать последние почести отцу, как служить варденам… Вы дали мне слишком богатую пищу для размышлений. — И Насуада выжидающе сплела тонкие пальцы на коленях, обтянутых темной тканью платья.

Умерт встрепенулся; судя по его виду, он хотел возразить против того, что юная «принцесса» отсылает прочь членов Совета Старейшин, но Фалберд жестом призвал его хранить молчание и покорно склонил перед Насуадой голову:

— Разумеется, как тебе будет угодно. Постарайся, оставшись в одиночестве, обрести хоть какое-то успокоение. Но если тебе понадобится помощь, мы всегда готовы служить тебе. — И, поманив за собой остальных, он быстро прошел мимо Арьи к двери.

— Эрагон, прошу тебя, останься, — вдруг сказала Насуада.

Озадаченный этим приглашением, Эрагон снова сел, не обращая внимания на встревоженные взгляды членов Совета. Фалберд даже помедлил в дверях, словно ему вдруг расхотелось уходить. Следом за ним, последней, вышла Арья. Прежде чем закрыть дверь, она посмотрела на Эрагона, и в глазах ее отчетливо читались беспокойство и сочувствие, которые прежде она столь успешно от него скрывала.

Насуада присела за стол чуть боком, отвернувшись от Эрагона и Сапфиры.

— Вот мы снова и встретились, Всадник, — сказала она. — Отчего ты не стал приветствовать меня вместе с остальными? Я тебя чем-то обидела?

— Нет, Насуада. Я просто не осмелился ничего сказать тебе — боялся показаться грубым или глупым. В нынешних обстоятельствах не стоит делать чересчур поспешных заявлений, а потому… — Эрагон умолк. Ему вдруг стало страшно при мысли о том, что их могут подслушать. Совершив над собой определенное усилие, он обратился к магии и нараспев произнес: — Атра нозу вайзе вардо фра элд хорнья… — что примерно означало: «Да защитят нас чары от излишне любопытных ушей». — Прости, но теперь я уверен, что можно говорить без опаски, ибо нас не сможет подслушать ни человек, ни гном, ни эльф.

Лицо Насуады несколько смягчилось.

— Спасибо, Эрагон! — воскликнула она. — Ты даже не представляешь, сколь ценен твой дар! — Теперь голос ее звучал куда более уверенно.

За спиной Эрагона шевельнулась Сапфира. Дракониха встала, осторожно обошла вокруг стола и остановилась перед Насуадой, опустив голову так, что один ее сапфировый глаз уставился прямо в черные очи Насуады. С минуту Сапфира неотрывно смотрела на девушку, потом тихонько всхрапнула, выпрямилась и велела Эрагону:

«Скажи ей, что и я печалюсь из-за постигшей ее утраты и очень ей сочувствую. А еще скажи: пусть ее сила станет силой всех варденов, когда она наденет плащ Аджихада! Ее подданным нужна будет твердая рука».

Эрагон повторил ее слова Насуаде и прибавил:

— Аджихад был великим человеком! Его имя будут помнить вечно… А сейчас мне нужно кое в чем тебе признаться: перед смертью он приказал мне любой ценой не допустить раскола в рядах варденов. Это были его последние слова. Их слышала также и Арья.