Эрагон. Наследие - [17]

– Ты куда это направляешься? – спросил Эрагон, когда Роран наконец до него добрался.

– Хочу попытаться навести порядок в городе. Да и пленных нужно как-то устроить.

– Да-да… – Эрагон рассеянно оглядел крепостной двор, где кипела работа, и снова посмотрел на израненное лицо Рорана. – А ты, между прочим, здорово сражался!

– Ты тоже.

За это время Анжела успела нагнать Рорана, остановилась рядом и вновь занялась вязанием. Пальцы ее двигались так быстро, что Эрагон не успевал за ними следить.

– Значит, «кис-кис»? – спросил он.

На лице Анжелы появилось проказливое выражение, и она, тряхнув своими пышными кудрями, пообещала:

– Ладно, как-нибудь расскажу тебе эту историю.

Эрагон настаивать не стал. Он, собственно, и не ожидал, что Анжела станет объяснять свой поступок. Она редко это делала.

– А ты? – спросил Роран. – Ты теперь куда собираешься?

«Мы собираемся раздобыть себе еды», – мысленно сообщила ему Сапфира и слегка подтолкнула Эрагона мордой.

Роран кивнул.

– Да уж, поесть было бы неплохо. Ладно, вечером увидимся в лагере. – И, уже повернувшись, чтобы уйти, он прибавил: – Скажите Катрине, что я ее люблю.

Анжела засунула свое вязанье в тряпочную сумку, болтавшуюся у нее на поясе, и сказала:

– Пожалуй, мне тоже пора. У меня там зелье варится – надо бы присмотреть. Кроме того, я хочу выследить одного кота-оборотня…

– Гримрра?

– Нет, нет… одну мою старую знакомую – мать Солембума. Если, конечно, она еще жива. Впрочем, я надеюсь, что она в добром здравии. А вот насчет твердой памяти… – Анжела покрутила пальцами у виска, каким-то чересчур веселым голосом воскликнула: – Ладно, увидимся позже! – и исчезла.

«Садись ко мне на спину», – велела Сапфира и встала, так что Эрагон, оставшись без опоры, рухнул на землю.

Потом он уселся в седло, и Сапфира с тихим шелестом развернула свои огромные крылья. От этого движения по поверхности озера пробежала рябь, и многие из варденов бросили работу, чтобы посмотреть, как взлетает дракониха.

На нижней стороне крыльев Сапфиры видна была настоящая паутина багровых и фиолетовых вен, в которых с такой силой пульсировала кровь, что вены, содрогаясь в такт биению мощного сердца, становились похожи на живых червей.

Затем дракониха слегка разбежалась, подпрыгнула, мир вокруг Эрагона качнулся, и Сапфира разом оказалась на крепостной стене, балансируя на зубцах и кроша камень своими острыми когтями. Эрагон покрепче ухватился за шип у нее на шее, и мир снова качнулся у него перед глазами, ибо теперь Сапфира ринулась со стены ввысь. Эрагон почувствовал кислый вкус и запах окалины, глаза у него защипало – это дракониха нырнула в густое облако дыма, висевшее над Белатоной, точно символ боли, гнева и печали.

Сапфира дважды с силой взмахнула крыльями, и они вылетели из дымового облака, кружа высоко над улицами города, где всюду виднелись светящиеся точки костров и пожарищ. Неподвижно раскинув крылья, дракониха парила в мощном восходящем потоке теплого воздуха, позволяя ему поднимать ее все выше и выше.

Несмотря на усталость, Эрагон все же наслаждался полетом и потрясающим видом, открывшимся с высоты. Ворчливая грозовая туча, готовая вот-вот накрыть собой всю Белатону, посверкивала бело-голубыми яркими молниями, а дальше и вовсе сгущалась прямо-таки чернильная чернота, в которой невозможно было ничего разглядеть, если не считать зигзагов молний, время от времени ее пронзавших. Хороша была и блестящая поверхность озера, и сотни крошечных зеленых ферм, разбросанных по равнине, но ничто из этих прекрасных видов не могло впечатлить сильнее этой грозной черной массы клубящихся туч.

Эрагон в который раз подумал о том, какая великая ему дарована привилегия – видеть мир с такой высоты, не говоря уж о том, чтобы иметь возможность летать верхом на драконе. Легким движением крыльев Сапфира начала скользящий спуск к бесконечным рядам серых палаток – лагерю варденов. Сильный порывистый ветер подул с запада, предвещая неизбежную бурю. Эрагон пригнулся к шее Сапфиры, еще крепче ухватившись за шип у нее на шее. Сверху было видно, как по поверхности полей будто пробегают шелковистые волны – это зреющие колосья гнулись под порывами все усиливающегося ветра, чем-то напоминая густую шерсть огромного зеленого зверя.

Пронзительно заржала лошадь, заметив мчавшуюся низко над рядами палаток Сапфиру. Дракониха приземлилась точно на той поляне, которую оставили специально для нее. Эрагон уже наполовину стоял в седле, когда Сапфира сложила крылья и медленно опустилась на взрытую когтями землю. И все же приземлилась она довольно резко – Эрагон не удержался и вылетел из седла.

«Извини, – сказала она, – я пыталась сделать это как можно аккуратней».

«Не сомневаюсь».

Почти сразу же Эрагон увидел бегущую к нему Катрину. Ее длинные золотистые волосы развевались на ветру, одежда не скрывала уже довольно сильно выпирающего живота.

– Что нового? – крикнула она. В каждой черточке ее лица сквозила тревога.

– Ты о котах-оборотнях слышала?

– Ага.

– А кроме этого никаких особых новостей нет. У Рорана все хорошо, он велел мне сказать, что любит тебя.

Лицо ее сразу просияло, но тревога из глаз так и не ушла.