Эрагон. Брисингр - [2]

Раны, казалось, не играли никакой роли для священника без конечностей. Повернувшись назад к своим приверженцам, его красные как клюква губы произнесли:

– Теперь вы действительно все мои братья и сестры, испив соки моих вен, здесь, в тени всемогущего Хелгринда. Кровь призывает к крови! И если когда-нибудь ваши семьи будут нуждаться в помощи, сделайте все, на что вы способны для церкви и для всех, кто признает власть нашего Бога Страха. Подтверждайте снова и снова свою верность к Триумвирату! Произнесите со мной эти Девять Клятв Горма, Илда и Фол Ангвара: мы клянемся выказывать наше почтение, по крайней мере, трижды в месяц, в час перед сумраком принести жертву для успокоения вечного голода нашего Великого и Ужасного Бога… Мы клянемся всегда нести наш Брегнир на наших телах, всегда воздерживаться от двенадцати из двенадцати и контакта веревки с множеством узлов, чтобы это не развращало…

Внезапные порывы ветра приглушили речь священника. Тогда Эрагон увидел, что слушавшие эту проповедь начали вынимать из карманов маленькие искривленные ножи и один за другим надрезать кожу у предплечья, а затем мазали своей кровью алтарь.

Несколько минут спустя вой ветра стих, и Эрагон снова услышал священника:

– …и то, чего вы так долго ждали и жаждали, я предоставлю вам в качестве награды за повиновение.… Наше вероисповедание полное. Если есть среди вас тот, кто достаточно храбр, чтобы продемонстрировать истинную глубину веры, то пусть покажет себя мне!

Аудитория замерла и наклонилась вперед, чтобы увидеть смельчака. По их увлеченным лицам можно было бы сказать, что именно этого они и ждали.

После длинной тихой паузы многие уже разочаровались, когда один из монахов вышел вперед и крикнул:

– Это буду я!

С ревом восхищения его братья начали размахивать своими звоночками в быстром диком темпе. Прихожане, казалось, обезумели: они подскакивали и вопили как сумасшедшие. Грубая музыка разжигала искру волнения в сердце Эрагона – несмотря на его отвращение к происходящему, она пробудила его темную сторону души.

Скинув свои золотые одежды и оставшись лишь в кожаной набедренной повязке, темноволосый молодой парень запрыгнул на алтарь. Сотни рубиновых брызг покрыли его ноги. Он оказался перед Хелгриндом и начал дрожать как будто пораженный параличом, в такт с жестокими звуками железных бубенчиков. Его голова свободно болталась на шее, во рту собралась пена, а руки невольно двигались словно змеи.

Пот струился по его мускулам, и он мерцал как бронзовая статуя в угасающем свете.

Звуки бубенчиков вскоре достигли безумного темпа, каждая нота дисгармонировала с другой, а человек протянул свою руку за спину. В этот момент монах занес причудливое оружие: однолезвийное оружие, два с половиной фута в длину, с сильным запахом крови, с широким плоским лезвием, которое расширялось, и было зубчатым у конца. Его форма чем-то напоминала крыло дракона. Это был инструмент, разработанный для одной цели: пробивать броню, кости, сухожилия так же легко, как разрезать поверхность воды.

Молодой человек взял оружие в руку и поклонился высочайшему хребту Хелгринда. Потом он встал на одно колено и с несвязным криком провел лезвием сквозь свое правое запястье.

Кровь забрызгала скалы позади алтаря.

Эрагон вздрогнул и закрыл глаза, но он не мог не слышать крики этого сумасшедшего и толпы. Это было нечто, чего он не видел раньше в сражениях, и поэтому казалось абсолютно неправильным – калечить себя добровольно, когда можно было легко стать изуродованным в повседневной жизни.

Острые лезвия травы больно впились в тело, когда Роран перенес свой вес. Он тихо бормотал ругательства и проклятья, которые тонули в его бороде, а затем снова притих.

Мои враги - всего лишь бездарное сборище тусклых посредственностей!... =)

Вот именно! Чистая поэзия.=)

Каждая негативная ситуация в жизни учит думать быстрее, работать усерднее и отстаивать свои собственные интересы.

"Следуй своей дорогой, и пусть люди говорят все что угодно" К.Маркс

В это время монах прикоснулся к ране молодого человека, останавливая кровотечение заклинанием.

Слуги выпустили двух рабов и приковали их лодыжки цепями к железным петлям алтаря. Затем сняли с них всю одежду и сложили в недосягаемости от рабов.

Их церемония приблизилась к концу, священник и его свита отбыли из Хелгринда в Драс-Леону, а стенания и звон сопровождали их всю дорогу. Однорукий теперь фанатик ковылял прямо за Высшим Священником.

Блаженная улыбка украшала его лицо.

– Хорошо,– сказал Эрагон, и пар его дыхания скрылся позади него за холмами.

– Хорошо, что?

– Я путешествовал и среди гномов, и среди эльфов, и ничто не казалось мне столь странным как то, что сделали эти люди.

– Они такие же чудовищные, как и Раззаки. – Роран дернул подбородком в сторону Хелгринда. – Ты можешь сейчас выяснить там ли Катрина?

– Я попробую. Но приготовься бежать.

Закрыв свои глаза, Эрагон медленно открыл свое сознание и направил его наружу, перемещая от одного живого существа к другому, как капли воды, просочившиеся сквозь песок. Он коснулся мыслью: мира изобилующих городов насекомых, копошащихся в своих делах; ящериц и змей, скрытых среди теплых скал; разнообразных певчих птиц и многочисленных маленьких млекопитающих. Насекомые и животные суетились, так как готовились к приближающейся ночи. Некоторые готовили свои жилища, а некоторые сами готовились к охоте.