Эра негодяев - [37]

— И еще, Николаич. Ствол мой, когда вернешься, возвернуть не забудь. Он мне еще очень и очень понадобиться.

— Да ладно, Санек, о чем базар? Конечно, верну! Назад я горошек из Кечкемета поволоку, буду в Минске где-то через неделю. Звони, найдемся.

Пожав на прощание водителю руку, он бодрым стрелковым шагом направился в сторону железнодорожного вокзала. Что ж, дело сделано — разведка боем проведена. Через Украину он со своим грузом не ездец…

***

Лёгкие снежинки, подсвеченные синеватыми фонарями, возникали из тьмы январского неба, плавно кружились, замысловатыми движениями неспешно опускались вниз, на землю, совершая в вечернем сумраке причудливые фуэте; увы, вечно спешащие люди на перроне будапештского вокзала Нюгати не обращали никакого внимания на сказочный флер этого вечера; они непрерывно сновали, торопились, бежали, постоянно опаздывали, смотрели на часы, ежеминутно звонили по телефону — и никто из них ни разу не поднял голову, чтобы полюбоваться изящным танцем снежинок в темно-синем, с каждой минутой темнеющем, небе. Люди спешили по каким-то важным, как казалось каждому из них, делам, и им не было никакого дела до красоты январского снегопада — за исключением одного человека. Ференц Молнар, старший советник венгерской Службы национальной безопасности, стоял, прислонившись к колонне, и с наслаждением любовался снегопадом. Он старался не смотреть по сторонам, на суету вокзала — в конце концов, не часто ему удаётся вот так, тихо и умиротворенно, никуда не торопясь, любоваться на падающий снег; надо ценить это чудное мгновение!

Берлинский скорый опаздывал. Поэтому у старшего советника Молнара оказалось масса незапланированного свободного времени, которое он, со стоицизмом истинного философа, использовал для размышлений.

Интересно, что это за фрау Шуман такая? Немки или толстые, как коровы, или сухие, как жерди — особенно в этом возрасте. Хм, а в каком 'этом' возрасте эта самая фрау Шуман? Молнар почесал кончик носа. Если заместитель начальника отдела — то, стало быть, ей лет тридцать пять. Такая, высохшая на службе, карьеристка-феминистка… Молнар тяжело вздохнул. Ох уж эти современные нравы и обычаи! Хорошо было в старые добрые времена. Женщина сидела дома, стерегла домашний очаг. Мужчина был добытчиком, хозяином, вождем. Одно слово мужчины — и женщины в ужасе жались по углам! А нынче…

Старший советник Молнар был разведен. И интерес к загадочной фрау Шуман, в срочном порядке откомандированной к ним в управление прямо из Берлина, подогревался в нем отнюдь не служебным рвением. Хотя вряд ли она окажется симпатичной… Эти немки — такие жуткие уродины! Не мудрено, немцы лет триста подряд сжигали своих красивых женщин, будучи убежденными в том, что те ведьмы — вот генофонд и повывели. Остались одни крокодилы. Да еще эта их мода не краситься, не ухаживать за волосами, одеваться черт знает как! Феминизм, равноправие полов. Глупость какая! Господь Бог зря, что ли, разделил человечество на две половины? Шутки ради? Это нынешнее стремление феминисток опротестовать замысел Господень ничего, кроме глухого раздражения, у советника Молнара не вызывало.

И что за спешка? Прямо нам завтра грозит украинское вторжение! Или обнаружена сеть приднестровских шпионов! Смешно… Откровенно говоря, у инспектора были весьма серьезные сомнения в необходимости существования их Службы, а уж неверие в ее эффективность — более чем серьезное. Да и то сказать — тех профессионалов, что ловили западных шпионов во времена Варшавского договора, выгнали — по политическим соображениям. Набрали выпускников европейских университетов, не гнушались приглашать на службу бывших политэмигрантов, ни черта не смыслящих в оперативной деятельности — лишь бы те не были замазаны 'службой старому режиму'. Это было бы смешно, как говорил один писатель, если бы не было так грустно… Ладно, 'новые кадры' с политической точки зрения были стерильно чистыми, незапятнанными — зато в службе у них был прокол за проколом. Ничего удивительного, этого и следовало ожидать. Вот во внутренних органах ничего такого не было — по той простой причине, что жулики и при социализме, и при капитализме все равно жулики, воры — воры, грабители — грабители. Даже название этой службы никто не менял. Старший советник Молнар про себя ухмыльнулся: по-венгерски органы внутреннего порядка называются 'Rendorseg' — во времена социализма мы переводили это как 'милиция', теперь переводим как 'полиция' — но от этого ничего не изменилось.

Странно, что его не выперли тогда, семь лет назад. Впрочем, он в те времена был простым инспектором в Дьёре, до него, скорее всего, просто руки не дошли. Потом оказалось — у него у единственного из имевшихся в наличии работников провинциального отдела есть оперативный опыт, более того — реальное раскрытие в восемьдесят девятом году факта шпионажа (его кураторы старательно закрыли глаза на тот факт, что шпионаж был французским — времена немного изменились), плюс знания языков — поэтому его и перевели в Будапешт. Теперь он отряжен встречать эту самую фрау Шуман — как наиболее толковый из старших офицеров отдела.