Эра надежд - [83]

Глава 29

Когда "Сухов" вернулся в Ильинск, мне не удалось даже толком обнять жен и детей на пристани. Потому как там присутствовал председатель Комитета государственной безопасности генерал Коричневый, всем своим видом показывая, что случилось нечто неординарное. И это несмотря на то, что связь со столицей регулярно поддерживалась весь рейс, но никаких особых новостей нам не сообщали. Илья тоже молчал, а это уже было интересно. Неужели моя тайная полиция, без особых затей названная КГБ, обнаглела настолько, что ухитряется скрывать от него какие-то важные сведения?

История австралийских секретных служб началась в девяносто третьем году прошлого века. Именно тогда население нашей империи возросло настолько, что возникла настоятельная потребность в стукачах. Естественно, они быстро появились.

Первым занялся этим высокоморальным и полезным для кошелька делом кабатчик, приехавший в Ильинск из Себу. Но иметь всего одного осведомителя – это неправильно, и не только оттого, что он не может быть в курсе всего и что-нибудь обязательно упустит. Это, так сказать, дело житейское, но проверять-то его как? Поэтому к стуку вскоре подключился юнга с французской бригантины "Красавица", за год до того спасенной нами в океане.

Примерно тогда же образовался поселок английских лесорубов на Тасмании, дела в котором тоже подлежали освещению. Но там этим занимался сам капитан пиратского фрегата, Джулиан Поуп, а помогали ему три матроса из экипажа.

Вскоре после своего фактического появления спецслужбы были зарегистрированы официально. Естественно, их было две – потому как если она одна, то кто же за ней присмотрит во избежание чего-нибудь нехорошего? Кроме уже упомянутого КГБ, образовалось еще и ЦРУ. Только это разведуправление было не Центральным, а Церковным, то есть входило в состав АХЦ на правах отдельной епархии, которой по штатному расписанию полагалось руководить группенпастырю.

Молодой француз и кабатчик пошли именно по церковной линии, а сыны туманного Альбиона стали первым составом комитета госбезопасности. Более того, Поуп одно время был его первым председателем, но долго на этой должности не удержался. Причиной для снятия явилась история с бегством четырех моряков под крыло самопровозглашенного тасманского короля, которую капитан сначала попытался скрыть, а потом, после хорошей взбучки, так и не смогший нормально расследовать.

Зато это хоть и далеко не сразу, но все-таки получилось у одного из его подчиненных по имени Джеймс Браун. Он сумел даже узнать настоящее имя соседнего с нами монарха, а также то, что оный является англичанином, хоть и всячески это скрывает. Естественно, новым председателем был назначен именно этот смышленый матрос, по сему случаю сменивший свое не очень патриотично звучавшее имя Джеймс Браун на Якова Соломоновича Коричневого.

Первый доклад он мне предоставил на следующий после вступления в должность день – правда, в устном виде, потому как писать он тогда еще не умел ни на каком языке. Новоиспеченный младший лейтенант, именно такое звание я ему поначалу присвоил, был уверен, что его бывший начальник не потерпит возвышения своего недавнего подчиненного и пустится во все тяжкие. Я дал добро на разработку, и вскоре Поуп был взят с поличным при попытке выйти на контакт со вторым секретарем английского посольства Эвери. По результатам этой операции Коричневый получил внеочередное звание "старший лейтенант", а пиратский капитан – четыре года химии. Но отсидеть их ему не удалось, он подорвался меньше чем через год. А вот не надо было строить всяких коварных планов! Производство нитроглицерина требует высочайшей внимательности и не совместимо ни с какими посторонними мыслями во время работы.

Директор же ЦРУ пребывал на своей должности всего второй год. Молодой француз, поступивший в школу имени Штирлица, после ее окончания тоже сменил имя и пять лет проработал в России, где смог организовать Ост-Австралийской компании неплохую разведку. Два года назад Максим Максимович Исаев, так теперь звали бывшего юнгу, вернулся в Австралию, где получил чин бригаденпастыря и должность директора ЦРУ.

Как только я увидел генерала, меня заинтересовало не только то, что именно он хочет мне сообщить. А еще и почему про это же самое не рассказывает ЦРУ? Впрочем, этот вопрос прояснился сразу, как только я вошел в свой кабинет. Генерал, хоть он теперь и умел писать, все-таки не очень любил это занятие, а вот долго работавший за границей бригаденпастырь привык полученные им сведения оформлять в виде рапортов. Каковой и ждал меня в сейфе для секретной корреспонденции. Посвященный тому же событию, что и устный доклад генерала.

Оно состояло в резком увеличении поголовья иностранных шпионов в Ильинске. Только за время моего отсутствия КГБ выявил одиннадцать человек, а ЦРУ – восемь. Всего их было тринадцать, потому как многие обратили на себя внимание обеих спецслужб и упоминались в каждом списке. Троих пришлось арестовать, больно уж нагло они себя вели, за остальными установлено наблюдение. Фантастика, да и только! Даже в самые урожайные годы не получалось отловить больше двух, редко трех шпионов, а тут вон их сколько.