Эра Адмирала Фишера. Политическая биография реформатора британского флота - [94]
И все же Фишер тяжело переживал свою отстраненность от "больших дел". Накануне отставки он жаловался Памеле Маккенна: "У меня такое ощущение, будто я остался один в целом свете"[526]. Теперь это чувство еще более усилилось. Правда, у Фишера остались весьма почетные общественные обязанности — как уже говорилось, ему были пожалованы титул барона и звание пэра. Это было большое отличие. На памяти Фишера только одни военный моряк удостоился такой чести — адмирал Артур Худ, занимавший пост первого морского лорда в конце 80-х гг. прошлого века, в бытность которого была принята доктрина двухдержавного стандарта. Но удовлетворение Фишера новыми регалиями было неполным. Честолюбец рассчитывал на титул виконта![527]. Однако после тщательного изучения ситуации и в связи с отсутствием такого прецедента в истории, Эдуард VII отклонил этот вариант. Действительно, даже самые выдающиеся флотоводцы прошлого, как Нельсон и Энсон, удостоились, только баронства.
Став пэром Англии, Фишер получил пожизненное место в палате лордов. Однако среди депутатов верхней палаты парламента старый адмирал чувствовал себя "не в своей тарелке".
Получив титул исключительно за заслуги перед отечеством, Фишер с некоторой долей презрения относился к наследственной знати, составлявшей большинство в палате лордов: "Наследственные титулы — полная нелепость в условиях современной демократии, и чем быстрее мы избавимся от этих снобов, тем лучше"[528].
Фишер почти никогда не выступал в прениях, и все время ломал себе голову, к какой фракции в палате лордов ему примкнуть. Поскольку эту дилемму ему разрешить не удалось, адмирал обычно усаживался в центре. Лорд Фишер голосовал поочередно то за либералов, то за консерваторов, в зависимости от того, чьи решения, как ему казалось, были выгодны для военного флота. Старик по-прежнему мыслил категориями дредноутов и на проблемы внутренней политики "смотрел через якорный клюз".
Тем временем в Адмиралтействе произошли большие перемены, которые в значительной степени явились следствием неудачного стратегического планирования, практиковавшегося во времена Фишера.
Нельзя сказать, что за время нахождения Фишера на посту первого морского лорда стратегическими планами вообще не занимались. Когда к концу 1906 г. была в основном завершена передислокация основных сил флота и сосредоточение их против Германии, возникла необходимость в пересмотре существовавших военных планов. Поскольку генеральный морской штаб в то время отсутствовал, Фишер поручил начальнику отдела военно-морской разведки Оттли и капитанам 1-го ранга Слейду и Бэлларду разработать новые военные планы на случай войны с Германией. Им также помогал в этом деле Морис Хэнки[529]. Комитет, назначенный Фишером, работал в период с 1906 по 1908 г. и подготовленный им стратегический план определял политику Адмиралтейства вплоть до 1911 г. Впоследствии он был опубликован в двухтомном сборнике документов "Архив адмирала сэра Джона Фишера", составленным военно-морским историком П.К. Кемпом[530].
Суть стратегического плана состояла в том, чтобы поставить Германию на колени посредством длительной морской блокады, лишив противника продовольствия и сырья для его промышленности. Одновременно флот должен был обеспечить защиту и бесперебойное функционирование британских морских коммуникаций[531]. В плане особо оговаривалось, что "по причинам, известным каждому морскому офицеру, ясно, что в будущей войне дальняя блокада займет место ближней блокады в качестве основы военно-морской стратегии"[532]. Комиссия Бэлларда работала над этими планами довольно долго, и они неоднократно подвергались изменениям. Так, в 1907 и 1908 гг. в стратегический план дважды вносились коррективы с поправками на взаимодействие с французским военным флотом.
В целом, военные планы Адмиралтейства "эры Фишера" можно характеризовать как полный отказ от "континентальной стратегии". Руководители британского военно-морского ведомства явно исходили из предположения, что Германию можно будет победить посредством одних только морских операций и главным образом непроницаемой морской блокадой. Однако при внимательном чтении текста планов комиссии Бэлларда создается впечатление, будто авторы стратегической разработки сами не очень-то верили в действенность морской блокады против Германии. Во вводной части говорилось: "Первое, что определяет суть военного плана, это характер предстоящей войны; мы должны решить, будет ли это ограниченная или неограниченная война, то есть, будет ли главной целью защита какой-либо части территории или другие специальные и ограниченные задачи, или главной целью будет уничтожение всей боевой мощи противника и приведение его к капитуляции"[533].
Из дальнейшего следовало, что британское Адмиралтейство планировало "специальные и ограниченные задачи", главной целью которых было заставить кайзеровский рейх отказаться от активной морской политики. "Нашей целью будет ни в коем случае не покорение Германии, но стремление заставить ее привести свою политику в соответствие с нашими интересами"
