Эра Адмирала Фишера. Политическая биография реформатора британского флота - [18]

Из писем Фишера тех лет видно, что его амбиции возрастают, и он определенно убежден, что ему суждена большая карьера. Впрочем, так считали многие из тех, кто его знал, и эти мнения не были лишены оснований. Если сравнить Фишера с другими талантливыми командирами и флотскими руководителями Великобритании того времени, то он ни в чем не уступал им по уровню своей образованности и знанию сложных технических дисциплин. Джон Фишер в равной мере был одарен и качествами боевого командира и флотоводца: инициативностью, решительностью и умением быстро ориентироваться в сложной ситуации. Но чем он превосходил всех остальных, так это своей энергией и целеустремленностью. Наряду с перечисленными качествами Фишер проявил себя еще и тонким интриганом, что в немалой степени способствовало его продвижению по служебной лестнице. В своих мемуарах он не единожды упоминает, что в молодости заслуживал бы и более быстрого продвижения. Тем не менее, в 28 лет Фишер уже был капитаном 3-го ранга, а в 33 года — капитаном 1-го ранга. Из этого следует, что ему, в общем, не на что было обижаться.

Пока Фишер нес службу на Дальнем Востоке, в Адмиралтействе его уже планировали на новый пост инструктора по торпедному делу, учрежденный на «Экселленте». Впоследствии Фишер вспоминал об этом не без сарказма: «…У меня был замечательный друг в Адмиралтействе- сэр Б. Сеймур, впоследствии лорд Алчестер, который был убежден, что мне следует отправиться в Китай. В Китай я и отправился, но все окончилось счастливо, поскольку у моего адмирала началось размягчение мозга, и мне рассказывали, что когда он вернулся на родину и пришел в Адмиралтейство, он помнил только одно слово — „Фишер“!»[91].

«Оушен» прибыл в Плимут 5 июня 1872 г. и был немедленно поставлен в дек. Это неудивительно, если принять во внимание жестокий шторм, который пришлось выдержать кораблю и команде к берегам Мадагаскара. Волнение было настолько сильным, что размах качки достигал 40°. Казалось, что старый деревянный парусник вот-вот развалится на куски. Положение усугублялось тем, что несколько орудий сорвалось со своих креплений и носилось по палубе, сокрушая все на своем пути. Волнами смыло все шлюпки и разрушило квартер-дек[92]. Фишер в течение нескольких часов находился на верхней палубе, подбадривая команду и отдавая необходимые распоряжения матросам и офицерам. «Оушен» чудом не потерпел крушения.

По прибытии в Англию Фишер до сентября находился на половинном жаловании, оставаясь на берегу. Затем последовало назначение на «Зкселлент», где его служба на должности инструктора по торпедному делу продолжалась 4 года. Фишеру пришлось приложить немало усилий по налаживанию четкой работы обучения морских офицеров новой науке. «Курсы по торпедному делу для офицеров флота организовал я, — вспоминал он впоследствии, — при этом пришлось преодолеть колоссальные трудности! Особенно упрям был первый морской лорд. Когда он начинал службу, торпед еще не было и в помине, и он не видел причин для их появления теперь»[93].

Однако обвинения, которые Фишер возводил на высшее руководство флота, мягко говоря, были не совсем справедливы. Если судить по результатам специального заседания в декабре 1875 г., на котором решался вопрос о статусе учебного торпедного судна «Вернон», как самостоятельной единицы с независимой командной должностью, адмирал Милн (первый морской лорд в 1872–1876 гг.) одобрил предложение без особых возражений.

«Вернон» был заложен в 1831 г. и классифицировался как 50-пушечный фрегат. К 1872 г. это был уже безнадежно устаревший корабль, хотя и сохранивший свои классические обводы времен чайных клиперов. Его-то и решили переоборудовать в учебное судно.

В апреле 1874 г. «Вернон» посетил представитель германского флота. Им был не кто иной, как доктор Альберт Герц, разработавший самые эффективные конструкции морских мин, какие только были применены впоследствии в первой мировой войне. Визит был организован на началах взаимности. В обмен на любезное разрешение посетить «Вернон» командование германского военно-морского флота, со своей стороны, разрешило офицерам британских военно-морских сил посетить и получить любую информацию о торпедных арсеналах в Киле и Вильгельмсгафене в любое удобное время. Согласно заявлению германского морского командования, английскому представителю будет позволено ознакомиться со всем, что он пожелает. Представителем английского флота стал Джон Фишер.

Фишер утверждал, что Герц сообщил ему все об организации минного и торпедного дела на германском флоте. Она очень походила на английскую. Правда, в Германии установка минных полей в целях защиты побережья целиком находилась в ведении флота, а не армии. Герц также сообщил, что в Киле и Вильгельмсгафене предстоят весьма любопытные испытания. Какой-либо новой для себя информации Фишер не получил, за исключением описания нового электроконтактного взрывателя морской мины. Герц намекнул, что кое-что он привез с собой и обещал продемонстрировать новинку в Лондоне.

Глубина технических познаний доктора Герца произвела на Фишера большое впечатление, и он не сомневался, что немец представит своему командованию детальный отчет о посещении «Вернона». Что касается новшеств, привезенных Герцем в Англию, то он действительно вскоре их продемонстрировал. После визита на «Вернон» Герц выступил в Адмиралтействе с докладом, представив на нем детали новой электроконтактной морской мины, которую он недавно разработал. Ее конструкция, уже принятая на вооружение германским флотом, была гораздо более дешевой и простой в производстве, но сравнению с английской системой. Срабатывала она почти безотказно. Однако чтобы убедить Адмиралтейство в преимуществах новой системы, потребовалось почти 40 лет времени и десятки тысяч погибших моряков с кораблей, подорвавшихся на немецких минах! Парадокс ситуации заключался в том, что тогда, в 1874 г., сами немцы уговаривали чиновников в британском военно-морском ведомстве принять на вооружение новую систему в обмен на разрешение посетить «Вернон»!