Эпоха завоеваний - [16]

Что думали старики, сражавшиеся за Филиппа и Александра? И — еще важнее! — что происходило в умах молодых людей, которые увидели, как друг их детства завоевал изведанный мир, стал правителем многонациональной империи, постепенно отстранился от большинства из них, перенял некоторые черты восточного деспота и даже приобрел статус божества? Все известные исторические сочинения рассматривают события этих лет, зная их исход — распад империи и создание трех крупных и нескольких более мелких царств. Но в 323 году до н. э. никто не мог сказать ни что случится в будущем, ни даже родит ли Роксана сына или дочь. Покорение Персидской державы заняло у Александра семь лет, но на то, чтобы кто-либо из его военачальников осмелился объявить себя царем, потребовалось 17 лет; это говорит об их неготовности порвать с традицией династии Аргеадов. Мы не знаем, рассматривалось ли вообще в качестве варианта в 323 году до н. э. разделение империи. Представление о едином правителе империи или хотя бы большей ее части сохранялось вплоть до 281 года до н. э., свыше 40 лет после смерти Александра.

Соратники Александра продолжали жить в его тени. Говорят, что когда один из них, Кассандр, видел статую Александра, то выказывал все физические симптомы страха — дрожь, трепет и головокружение. После своей смерти Александр вызывал не только страх: он пробуждал тщеславие и мог поддерживать притязания на власть. Его останки, его символы власти и члены его семьи явились важными средствами убеждения и подтверждения законности. По этой причине Птолемей, один из военачальников Александра, похитил его тело, чтобы похоронить его в своей провинции — Египте. Хотя древние источники недвусмысленно говорят о том, что захоронение состоялось в Александрии, это не мешает наделенным богатым воображением археологам искать гробницу в других местах. Привилегия опекать царей Филиппа III Арридея и Александра IV тоже яростно оспаривалась. Кассандр хотел получить права на престол, женившись на сестре Александра Фессалонике. Шло в ход все, хоть как-то связанное с Александром. Ярчайший пример тому — поведение одного из старших его военачальников, Эвмена, который во время войны в Малой Азии выставлял Александров трон на военных советах, имитируя присутствие умершего царя.

Говорят, что когда Александра на смертном одре спросили, кому он передаст свое царство, он ответил: «Лучшему; ибо предвижу я, что великий поединок между друзьями будет мне погребальными играми». Se non è vero, è ben trovato («Если это и неправда, то хорошо придумано»[11]).

Его смерть открыла серию войн, которую можно считать поединком между честолюбивыми и могущественными мужчинами, а иногда и их женщинами, за высшую власть. Итогом этих войн стала не только совершенно новая политическая география, но и новая концепция монархической власти, изначально более тесно связанная с харизмой, нежели с династической легитимностью.

Преемники: портретная галерея тщеславия

Многочисленные герои этого периода известны как диадохи (преемники), и по этой причине эпоха непрерывных войн между смертью Александра и окончательным разделом империи в 281 году до н. э. известна как «время диадохов». Некоторые из них были старыми представителями македонской аристократии, принадлежавшими к поколению Филиппа. Семидесятипятилетний Антипатр, бывший регентом Македонии с 334 года до н. э., олицетворял преемственность и авторитет. Шестидесятилетний Антигон Монофтальм (Одноглазый), командовавший греческими союзниками во время походов, теперь правил Великой Фригией — одной из главных провинций Малой Азии (см. карту 3).

Пусть и старики, они были отцами честолюбивых сыновей. Сын Антипатра Кассандр, родившийся ок. 350 года до н. э., находился в Вавилоне, когда умер отец, и, должно быть, надеялся наследовать своему отцу. Сыну Антигона Одноглазого Деметрию было всего 14 лет, но скоро он станет одним из самых важных диадохов и со временем получил прозвище Полиоркет («Осаждающий города»).

Из многочисленных военачальников, вовлеченных в разгоревшийся после смерти Александра конфликт, в грядущие 40 лет на политической сцене будут господствовать трое. Это друзья Александра с детства и члены узкого круга «телохранителей»: 44-летний Птолемей был назначен сатрапом важной провинции — Египта; Лисимах, которому было около 39 лет, стал правителем Фракии — провинции, соединявшей Европу с Азией; 35-летний Селевк сменил Пердикку на должности хилиарха. Наконец, важную позицию в административном аппарате занимал личный секретарь Александра Эвмен.

Сколько бы грез и желаний ни вызывал у этих людей действительный вакуум власти, при дворе Александра они привыкли считать друг друга ровней. Как могли они теперь принять, что один из них поднимется на место умершего царя? Следовало ожидать, что, если один из них попытается захватить слишком много власти, остальные объединятся против него. Эта угроза не помешала главным игрокам попытаться укрепить свое могущество, пример чего подавал им Александр на протяжении более чем десятилетия. Противоборство их тщеславий превратило политическую историю этой эпохи в запутанную последовательность войн и