Эпоха за эпохой. Путешествие в машине времени - [56]

– Тебе нехорошо? – спросила она из комнаты.

– Пустяки, – с трудом выдавил он.

Вытерев глаза, он приготовил ей напиток. Банку «Доктора Пеппера» он возвращал в холодильник так, словно в ней была взрывчатка.

– Чертовы янки готовы пить что попало, – проворчал он.

Он вернулся в гостиную с двумя бокалами.

– Как все прошло? – спросила она негромко.

– Неважно. Полиция содействовать отказалась.

– Но почему?

– Мне не поверили.

– А ты не показал им удостоверение?

– Ты не хуже меня знаешь, что я путешествую инкогнито.

Отпив немного, она задумалась:

– А зачем такая секретность, Герберт? То есть – если честно? Меня это тревожит.

Это был подходящий момент для того, чтобы все ей рассказать, но, встретив ее открытый, обеспокоенный взгляд, он не смог себя заставить.

– Поверь, – заявил он бойко, – тебе не о чем тревожиться.

– Точно?

– Точно, – подтвердил он, подумав, как странно на языке ощущаются эти разговорные обороты. – Это же на меня навалились проблемы.

Она кивнула, не зная, что сказать на это. Ей тоже было страшно: она ощущала любовь и не хотела убить ее в этом зачаточном состоянии. Нервно поправив упавшую на щеку прядь, она все-таки спросила:

– Какие проблемы?

– Ты же знаешь. Мне надо остановить Стивенсона.

– Ты справишься. Ты ведь сумел найти его здесь.

– С немалым трудом и благодаря слепому случаю, – поскромничал он. – Этот человек очень хитроумен.

– Я помогу тебе, чем смогу, если ты скажешь, что надо делать! – оптимистично пообещала она.

– Правда?

Она медленно кивнула:

– С удовольствием.

– Это может быть опасно.

Она мимолетно улыбнулась и устремила взгляд в потолок.

– В колледже я слушала курс современной истории. Роберт Кеннеди как-то сказал: «Те, кто не решается на огромные ошибки, никогда не достигают огромных успехов». И это относится не только к твоему доктору Стивенсону.

– А, да – Роберт Кеннеди. Ирландец.

Она со смехом легонько стукнула его по плечу кулаком.

– Может, уже хватит этого напускного неведения?

А в следующее мгновение они уже обнимались и нежно целовались. Эйч Джи долго прижимал ее к себе – крепче обычного. Он наслаждался тем, как ее тело постепенно расслабляется, ее теплом.

– Эми. Дорогая. Ты чудесная.

Она прижалась щекой к его щеке, поцеловала в мочку уха и прошептала:

– Взамен я прошу только, чтобы ты был со мной честным.

Уэллс рухнул на диванные подушки, чувствуя, как у него сжимается грудь, однако не разжал объятий. Никогда в жизни он не испытывал подобной нежности. Они уже стали временными напарниками и любовниками, но кто знает, к чему еще это может привести? Возможно, они начнут скакать по четвертому измерению, сделав остановку, чтобы встретиться с ее предками – и с его тоже. Эта мысль заставила его зардеться от удовольствия, и он почувствовал, как его усы щекочут ей щеку. Кто знает? Возможно, он подстроит время таким образом, чтобы они принесли брачные обеты где-то во вселенной – и при этом будут присутствовать их родители, бабушки и дедушки, прабабушки и прадедушки, дети и внуки. Да ведь эту церемонию мог бы провести сам Моисей, читая с каменных скрижалей! И там мог бы оказаться Аристотель, за компанию с… Кого она упомянула в качестве автора этой восхитительной цитаты? Какого-то Роберта Кеннеди? Он широко улыбнулся – и вернулся в реальность их объятий.

Эйч Джи задумался над их союзом. Он понимал, что Эми, возможно, способнее, чем он. Ему надо будет полагаться на нее и надеяться, что сможет отплатить ей любовью и общением. Значит, их партнерство – это предприятие равных, союз двух личностей, находящихся на одном уровне. Им обоим еще не встречалась подобная взаимность.

Уэллс нахмурился и чуть напрягся. Эми почувствовала перемену – и, встав, посмотрела на него. Он отвернулся и сел прямо: его лицо отражало беспокойство.

– У тебя все в порядке?

– Не знаю.

– Тогда что не так?

– Все так, – ответил он, устремив взгляд на папоротник в керамическом горшке.

Какое, к черту, «все так»!

Если Эми уже ему доверяет, разве она не заслуживает той честности, о которой просит? Он содрогнулся. Возможно, она больше никогда не станет его обнимать, никогда не прижмется к нему своим гибким телом! С тем же успехом можно назвать ее Джульеттой и признаться, что убил Тибальда ни за что ни про что. Да, то, что он собирается сказать, может разлучить их навсегда, и никаким путешествием в машине времени этого уже нельзя будет исправить. Однако она имеет право знать.

– Я кое-чего тебе не рассказал, – признался он мучительно.

Она обхватила его лицо ладонями, глядя ему прямо в глаза.

– Если ты сейчас скажешь, что врал мне просто, чтобы…

– Я тебе не врал!

– Дай договорить. – Она помолчала. – Если ты собираешься сказать мне, что женат, я тебе не поверю. – Она опустила глаза. Лицо ее побледнело, голос стал совсем тихим. – А если это и правда так, то, пожалуйста, не говори. Просто уйди и не возвращайся.

– В последний раз повторяю, Эми: я не женат! – взорвался он и, вскочив, начал расхаживать по комнате. – За кого ты меня принимаешь? За чертова донжуана?

Она недоуменно смотрела на его беспорядочные метания.

– А если ты не женат, то что еще может быть не так?

– Я… я не знаю, как…

У него сорвался голос.