Эпоха рыцарства в истории Англии - [216]

Складывалось впечатление, как будто простой народ в одночасье отверг всю законодательную и правительственную систему, создававшуюся веками. При этом хотя и нанесение ущерба собственности было широко распространено, людские потери были сравнительно малы, так как большинство лордов смогли бежать. Был убит главный исчитор графства, большое количество фламандских купцов подверглось растерзанию в Колчестере, где толпа восстала при приближении крестьянских отрядов. Если бы казначей находился у себя дома в Темпл Крессинг, а не в Лондоне, его бы тоже разорвали на куски; но «его очень красивый и очаровательный дом» был сожжен дотла после того, как чернь наелась великолепной дичи из его угодий и выпила «три огромных бочки хорошего вина» из его погребов, которые он приготовил для предстоящей встречи с главой капитула Ордена Св. Иоанна Иерусалимского, магистром которого он являлся.

В то же время в Кенте становилось все более неспокойно. Через день после нападения на главного судью в Брентвуде двое парламентских приставов, действующие от имени сэра Саймона Берли, наставника короля, арестовали уважаемого гражданина Грейвсенда на том основании, что тот являлся беглым крепостным. Когда же горожане отказались заплатить 300 фунтов за его освобождение – в современных деньгах около 15 тыс. фунтов – несчастный человек был брошен в подвалы Рочестерского замка. Спустя два дня, 5 июня, ободренные прибытием сотни восставших их Эссекса, население всех городов и деревень южного берега реки от Эрита до Грейвсенда восстали. Они были, однако, достаточно осторожны в своих выражениях при выпуске прокламации, где перечислили преступления министров своего молодого короля, написав, что хотя «в королевстве развелось больше королей, чем один», но они не желают никого кроме Ричарда. В самых патриотичных выражениях они добавили, что «те, кто проживают в районе двенадцати миль от моря, не должны идти с ними, но должны охранять побережье от врагов».

На следующий день 6 июня судьба Кента была решена. С одной стороны, жители графств Грейвсенда и Дартфорда маршировали к Рочестеру. С другой стороны, комиссия плети, направленная против уклоняющихся от уплаты налога и сопровождаемая ненавистным Джоном Легге, не смогла войти в Кентербери. Рочестерский замок, хотя и достаточно хорошо укрепленный, чтобы выдержать долгую осаду, был сдан своим констеблем пополудни после нескольких неудачных попыток взять его штурмом. Возможно, гарнизон был слишком мал, но по всеобщему убеждению, защитники замка были потрясены яростью и буйством толпы. Сельским жителям Англии казалось, что вести себя таким образом было неестественным, вне законов природы: как будто взбунтовались животные.

Было совершенно очевидно, что правительство не могло контролировать ситуацию. Подобно местным властям, оно оставалось инертным на протяжении практически всей первой критической недели июня, беспомощно наблюдая за развитием событий. Канцлер, глава правительства, являлся добрым человеком, и к тому же примасом. Его звали Симон Тебо Седберийский, он был сыном саффолкского торговца, чья семья разбогатела, обеспечивая местных джентри предметами роскоши и развивая новую сельскую текстильную промышленность. У него полностью отсутствовала жажда наживы и опыт в этом вопросе. Дядья короля были далеко; Джон Гонтский – в Эдинбурге занимался переговорами о заключении перемирия с шотландцами; Томас Вудстокский – на границе с Уэльсом, а Эдмунд Кембриджский только что отплыл в Португалию. По получении известий о мятеже в Плимут послали гонца, чтобы задержать экспедицию, но он прибыл слишком поздно. Из-за необходимости держать английские гарнизоны во Франции в стране практически не было армии за исключением пограничных отрядов на далеких шотландских и уэльских границах. В столице и в ключевом южно-восточном районе находилось только несколько сотен тяжеловооруженных воинов и лучников, охранявших короля, и небольшой отряд старого кондотьера сэра Роберта Ноллиса, который он стал собирать в своем лондонском доме, чтобы вернуть Бретань. Не было сделано ничего для созыва сельских джентри, а их слуги, которые находились в восставших графствах к востоку и северу от Лондона, были парализованы страхом.

Но если у правительства не было действующего руководителя, то у восставших он имелся. В пятницу 7 мая люди из Кента прибыли в Медуэйскую долину, из Рочестера в Мейдстон, где их приветствовала толпа восставших, которые уже разграбили дома более богатых жителей и убили одного из них. Здесь они избрали своим капитаном некоего Уота Тайлера. О его прошлом известно довольно мало, но, если верить Фруассару, он служил во время французских войн и, как обнаружилось впоследствии, подобно многим солдатам с тех пор зарабатывал себе на жизнь придорожным разбоем. Совершенно очевидно, что он был прирожденным лидером и гениальным оратором, ибо он немедленно установил дисциплину посреди пестрой толпы возбужденных крестьян и ремесленников. И он очень быстро показал себя как человек дела и как исключительно талантливый полководец.

В тот день, когда Тайлер принял на себя командование, он выпустил прокламацию, в которой были выражены намерения восставших. Он принесут клятву верности, заявил он, никому кроме как «королю Ричарду и истинным общинам» – другими словами, им самим – и не примут короля по имени Джон, намекая на герцога Ланкастера. Никакие налоги не должны взиматься, «за исключением пятнадцатой части от имущества, который их отцы и деды признавали и принимали», и все должны быть готовы выступить по первому зову, чтобы изгнать предателей, собравшихся вокруг короля и выискать и уничтожить юристов и чиновников, которые обобрали королевство.