Эпоха Пятизонья - [8]

– Долбали. А как ты догадался?

– Они всегда долбят. – Он снова застонал. – Болит, аж дергает за пятку. Сейчас уйдут, и мы пойдем.

– А куда? – не удержался Костя.

Ему хотелось заскочить на второй этаж, в хирургию, и хоть одним глазком глянуть на медсестру Леру, может быть даже поговорить с ней.

– Потом узнаешь, – ответил Бараско, и Костя подумал, что Ред очень похож на злого капитана – такой же нервный и дерганый, только выглядит моложе.

Вдруг в кармане у Бараско зазвонил мобильник. Бараско послушал, убрал аппарат и сказал равнодушным тоном:

– Беспокоится… звонит… Говорит, что рана может открыться.

– Кто?

– Да эта, как ее?.. Медсестра…

– Лера?! – удивился он. – Дай поговорить!

– Еще чего! Не положено!

– Ну дай!

– Нет!

Костя обиделся, но спросил:

– А она тебе не показалась?..

– Нет, – рассеянно ответил Ред, думая о своем. – А тебе показалась?

– Я не знаю, – признался Костя и покраснел.

Была у него такая привычка краснеть к месту и не к месту.

– Ты что, влюбился?!

– Да вроде нет… – окончательно смутился Костя.

– Врешь! – воскликнул Ред. – Ха-ха-ха! Я в этом деле спец! Влюбился! Точно влюбился!

– Да не знаю я! – Костя отвернулся и стал почему-то думать о Лере с точки зрения влюбленности.

Это было как неизбывная тоска сталкера, к которой он уже привык, но все-таки влюбленность, а не хвост собачий.

Глава 2 Тройная проверка

Они быстро шли вдоль стены, заросшей поверху темно-зеленым плющом, под ногами шуршала густая трава. За стеной жила промзона. Там гудели трубы и чихали паровозы, а еще гидромолот забивал сваи с ужасно громкими звуками: «Бабах-х-х! Ба-бах-х-х! Бабах-х-х!»

Откуда здесь плющ в начале весны? – думал Костя, стараясь абстрагироваться от шума промзоны. Наверняка проделки Бараско, опять таскает по временам и пространству. И косился на него. Ред шел с таким видом, словно ничего не замечал. Его бейсболка была надвинута на глаза. Это придавало ему угрюмый вид. Даже красный шейный платок не оживлял его лица. Зато широкая куртка и черно-красный галстук, переброшенный через шею, делали его широким и большим. Должно быть, он очень силен, думал Костя, я никогда не видел, как он дерется кулаками. Наверное, впечатляющее зрелище.

– Пистолет у тебя? – спросил Бараско.

– Да.

– Дай мне его.

– Куда мы идем?

– Здесь недалеко дом моего отца. Там отлежимся.

– У тебя есть отец? – удивился Костя.

– А что в этом удивительного? У всех есть отцы. У меня тоже.

– Но я думал, что ты…

– Что?..

– Что ты… в общем, что у тебя отец остался в другом времени.

– Ха! – покосился на него Бараско. – Не остался. Никто не остался, все здесь.

Костя не стал уточнять, кто все. Это показалось ему нетактичным. Захочет, сам расскажет, подумал он и, чтобы изменить реальность, прикоснулся правым кулаком к стене. Он закрыл глаза, содрал кожу на костяшках, но стена не пропала. Напротив, она сделалась объективней, потому что появилась кровь, и Костя слизнул ее. Кровь была теплой и чуть-чуть соленой на вкус.

– Кто там так звонит? – воскликнул Бараско, достав смартфон и взглянув на экран. – Между прочим, – хихикнул он, – опять сестричка твоя. О тебе беспокоится. Прислала эсэмэску. Говорит, что ты ей понравился.

– Врешь… – равнодушно отреагировал Костя, подозревая Реда в розыгрыше.

– А это что?! – Он сунул под нос Косте смартфон, на экране которого Костя успел прочитать лишь подпись «Лера».

– Дай поговорить! – невольно среагировал Костя.

– Еще чего? Засветишь нас, – произнес Бараско, пряча аппарат в карман.

Они как раз переходили дорогу. Из распахнутых ворот вылетела и с визгом затормозила машина – «фольксваген» с таким ржавым капотом, что сквозь него был виден мотор, а крыша, казалось, вот-вот сядет на головы пассажиров. Костя от неожиданности ткнулся в заднее крыло коленом и предпочел обойти машину со стороны багажника, потому что заметил в зеркале белые от ярости глаза водилы.

– Слышь, чел… я чего-то не пойму-у-у?..

Открылась задняя дверь, и появилась лохматая голова.

Костя почему-то вспомнил, что патлы снова в моде. Сам он предпочитал короткую, спортивную стрижку. «За такую стрижку не уцепишься», – говорил он приятелям на работе.

– Чего сделается твоей развалине? – ответил Костя и предпочел поспешить вслед за Бараско, который был на десять шагов впереди.

– Эй-й-й!..

Окрик заставил его оглянуться. Их было трое. Все в черной коже, в сапогах с металлическими вставками и в «железе» с головы до ног. Третий, который вылез последним, курил длинную, тонкую сигарету и носил темные очки «капля» в золотой оправе. Вид у него был, словно он вчера прибыл из какой-нибудь Тувы и нацепил на себя модные шмотки. А еще в руке тонкий нейтрализатор в виде шила.

– Ты чего, не видишь, куда прешь?! – Тот, который нагонял Костю явно с дурными намерениями, был выше всех, и взгляд у него был мутный, как у молодого бычка, откушавшего перебродившей пшеницы.

Костя оглянулся. Бараско уходил, не оглядываясь.

– Да это сталкеры! – воскликнул длинный, разглядев Бараско. – Повеселимся?!

В следующее мгновение он нагнал Костю, а его спутники стали заходить с двух сторон, только тот, который с сигаретой, приотстал. Костя не стал дожидаться, когда длинный приблизится, а подловил его на шаге, схватил за лацканы куртки, притянул к себе и, закрываясь им от водителя с яростными глазами, ударил правой снизу вверх с загибом, туда, откуда на него смотрели мутные глаза и торчал незащищенный подбородок. Мутные глаза очень удивились и исчезли. Больше Костя с ними не стал разбираться, а, каким-то звериным чутьем ощущая время, отпущенное ему на каждого нападающего, очутился рядом с водилой и ударил его не кулаком, как тот ожидал, а, для быстроты дела, плечом. Был у него такой коронный удар – резкий и сильный тычок в грудь. От такого тычка ломались ребра и останавливалось сердце. Водила рухнул, как мешок с костями. Все это время Костя не упускал из поля зрения третьего и повернулся к нему в тот момент, когда тот замахнулся ногой. Но то ли асфальт оказался скользким, то ли короткая и резкая подсечка, которую провел Костя, послужили причиной, только третий потерял равновесие и так грохнулся на спину, что сразу стал похож на покойника. Нейтрализатор отлетел в траву.