Эпоха перемен - [22]

Исторически давно доказано, что система управления государством, где всё поставлено на личность, где личность является и альфой и омегой, и автором и критиком, и судьёй и подсудимым, долговечной быть не может. Уже империя Александра Македонского показала тому классический пример. Она ненадолго пережила своего создателя. Тоже произошло и с империями Чингисхана и Тамерлана, а в наши годы, — с империей Ленина-Сталина. Хоть в советской империи и был провозглашён лозунг "Вся власть советам!" однако, на самом деле, власть была личностной и изначально, не терпящей инакомыслия и советов. Так, сразу после Октябрьской революции, уже 27 октября, по личному распоряжению Ленина была ограничена свобода печати. Закрывались не только буржуазные издания, но были запрещены и некоторые социалистические газеты, в том числе и органы печати Плеханова и Горького. Это был первый шаг системы к могиле. Нетерпимость к инакомыслящим устранение политической конкуренции, через 70 лет бумерангом пали на голову тех, кто считал такое правление в государстве вполне безопасным для его руководства.

Занявши ключевую позицию в системе пропаганды, Яковлев уже к 1988 году поменял практически всех главных редакторов советских печатных издательств на нужных ему людей, и те с остервенением набросились на советскую систему, не брезгуя откровенной ложью и клеветой. А Горбачёв, приблизив людей Яковлева, уже к 1989 году отправил на пенсию всех, кто был недоволен его политикой в ЦК и Президиуме. Как результат всех этих деяний в корне меняется и взгляд на наше прошлое.

И вот вам классический пример урока истории от политиков. Вспомните тех "маргиналов", "пьяниц" и "хулиганствующий уголовный элемент" которые в 1962 году "подбили" к выступлению "несознательных рабочих" Новочеркасска "против заботящейся о них советской власти". Так вот, если в 1962 году и позднее трагические события в Новочеркасске преподносили как антисоветские выступления, "несознательных рабочих", то во времена перестройки, гласности, и демократических реформ эти же события стали трактовать, как выступления "сознательных рабочих" против прогнившей советской системы, за свободу, демократию и т. д. И уже ни слова о хулиганах и пьяницах, и никакого "уголовного элемента". Хотя фактически, не в первом случае не во втором, — ни слова правды. Нормальные люди хотели нормального отношения к себе и своим проблемам, которого, увы, частенько не было в СССР, и уж тем более его нет у нас сейчас. Точно так же стали извращаться, а зачастую вообще переворачиваться с ног на голову и многие другие исторические события.

Не желая мириться с клеветой и грязью, которой, праворадикальная, экстремистская пресса обливала всю нашу многовековую историю, не говоря уже о советском её периоде, преподавательница одного из ленинградских ВУЗов Нина Андреева, выступая в защиту социалистических принципов, написала статью, озаглавив её "Не могу поступиться принципами" которая была напечатана в газете "Советская Россия". В редакцию газеты стала поступать масса одобрительных писем от граждан СССР. По этому поводу в верхах советского руководства разгорелся скандал. Два дня бушевали страсти на Политбюро, посвящённые этому письму. И хотя члены Политбюро ничего предосудительного в этой статье не увидели, но всё же, верх взяли доводы Яковлева и, поддержавших его Медведева и Шеварднадзе, узревших в статье Нины Андреевой "манифест антиперестроечных сил". Вы спросите, — как так случилось, почему Политбюро разложили на лопатки три выродка? Да всё очень просто — потому, что на их стороне был САМ Горбачёв. И вот, во времена горбачёвской "гласности" и "демократии" во времена "плюрализма мнений", "Советской России" категорически запретили публиковать письма в поддержку Андреевой. Одобрительные письма из редакции были изъяты и газету обязали печатать только лишь осуждающую почту. Вот так вот чисто по-ленински разбирались с неугодными "реставраторам капитализма", "верные ленинцы" и "правоверные партийцы" — иуды. Такова она на самом деле демократия.

"В стране явно устанавливалась диктатура праворадикальных средств массовой информации. Речь шла о жестоком пропагандистском терроре. Ни о каком разномыслии говорить не приходилось", — пишет Лигачёв. Обидно, но что поделаешь, как говорится, — за что боролись на то и напоролись. Удивляет другое. Ленин и большевики боролись с инакомыслящим при помощи "человека с ружьём", и у тех, кто с коммунистами тех годов был не согласен, не было выбора, кроме как подчиниться насилию или бежать из страны. Коммунисты восьмидесятых, имея неограниченную власть в государстве, слывущем во всём мире, как одно из самых мощных в военном и экономическом отношении, с довольно стабильной и спокойной обстановкой внутри государства, не могли противостоять горстке предателей. Видимо не сильно хотели? Я не имею в виду рядовых членов партии от станка или от комбайна, я говорю про членов Политбюро, ЦК, и прочей партийно-чиновничьей номенклатуры. Выходит опять предали свой народ наши "бояре" и "дети боярские" (комсомольские вожаки), как это не раз случалось и в глубокой старине. Какими бы модными ныне терминами, типа "реформаторы" или "демократы" их не называли но, по сути, они все предатели, все они иуды. А предатель всегда в меньшинстве, поэтому он ищет себе опору в отщепенцах и подонках, в отбросах общества себе подобных. А как иначе? Ведь хозяева, которым он служит, в любое время могут отказаться от его услуг, лишь поймут, что он сделал всё то, что им было нужно и что в дальнейшем от него существенной пользы не будет. Предателей не любит ни кто, даже их хозяева. И что тогда? Одному предателю не за что не устоять против порядочного человека, который дорожит своим честным именем и достоинством. Страшновато предателю одному оставаться с ним с глазу на глаз. Вот тут и стала наша предательская партноменклатура искать себе союзника в лице криминальных отбросов. Почувствовав, что в них нуждаются, бандиты, шулера и жулики с удовольствием пошли в подельники, а вскоре, — и во власть.