Эпоха пепла - [14]

Гортанный вой Лацерны заставил господина Маттео отвлечься от мыслей. В пасти драконихи под нарастающее недовольство магов полыхнуло пламя, обрушиваясь на вход в донум; вырезанная прямо в теле анимы массивная дверь загудела, беззащитная перед нечеловеческим созданием.

– Держи ее, – приказал господин Маттео Навису, жалея, что оставил своего защитника дома. Навис подчинился без раздумий: взлетев к потолку, он камнем обрушился вниз на округлое тельце Лацерны. Защитник Мейсона был больше Лацерны в два раза и, родившись речным драконом, располагал длинным змееподобным телом, которым сейчас и заключил родственницу в тиски. Лацерна царапала и кусала белесую чешую противника, но Навис, словно удав, постепенно затягивал петлю. Игнорируя недоумение наследников четырех семей, глава Драконов, опираясь рукой на любимую трость, присел у Лацерны. Ее испуг был неподдельным. Души защитников лежали вдали от человеческих пороков, на самом краю тени хозяина. Драконам были знакомы ярость и жажда расправы, как и любой другой животный инстинкт; но обман, исключительно человеческий порок, оставался им неведом. Потому поведение Лацерны глава рода распознал по-своему.

– Милая, – начал он, но дракониха перебила его, протяжно взвыв. – Не бойся. Джонасу ничего не грозит, – пообещал Маттео, касаясь двумя пальцами темно-красной кожи зверя. Вой сошел на нет, и дракониха закрыла глаза, не в силах бороться с Навязанным сном.

* * *

Айя задыхалась. Она медленно брела по коридору, хватаясь за стены. Сердце, казалось, вот-вот разорвется. Ранее светлые стены потонули во мраке, а перед глазами орлиной наследницы возникла пугающая темная пелена. Рука в поисках опоры провалилась, и Айя упала в приоткрытую дверь. Судя по тишине, это был не класс для занятий, а маленькая комната – кажется, та самая, где она наставляла Джонаса. Запах тот же. Айя мысленно поблагодарила Санкти, что боль накинулась не сразу – она успела отойти от матери не заподозренная, и даже Глубина остался возле донума, молча уважив просьбу подопечной. Но слабая тошнота давно ушла, и теперь ее легкие горели в груди, норовя расплавить ребра. Принцесса догадывалась, что медальон сработал не так, как ей хотелось.

Испытать его не было времени – за три дня до Представления Айя еще не знала о существовании артефакта. А когда узнала, то почувствовала громадное облегчение. Их спасение было совсем рядом, в королевской сокровищнице! Лежало практически на виду, в то время как Айя уже отчаялась найти выход. Полученный в уплату долга десятилетия назад медальон мог решить проблемы Джонаса с Представлением раз и навсегда. И если бы он сработал как нужно, то ни один, даже самый искусный, маг не уличил бы наследника Драконов во лжи. Ему больше не требовалось бы выдумывать глупые оправдания, подстраивать несчастные случаи… Правда, риск все же был: как призналась Айе полоумная прабабка Куниц, сама она медальоном никогда не пользовалась. Знала только, что артефакт передавал магию одного человека другому, будто мост между двумя берегами. Куница получила его в наследство от своей матери, а та – от своей; творец медальона терялся где-то в начале их семейного древа. Старая Куница клялась, что его использовали как оберег, который вешали на шею больному ребенку. Через медальон мать делилась своей магией, защищая дитя от рук смерти, пока тот не окрепнет. Расстояние между ними не имело значения – Куница рассказывала, что ребенок мог находиться за сотни километров от матери, но все равно чувствовал ее силу. Однако все это были только истории.

Айя решила, что раз магия, переданная через медальон, поддерживает жизнь в слабом малыше, не калеча его, то Джонасу точно ничего не грозит. Да и другого выхода у них не было. Принцессу немного забавляла мысль о том, что она станет для друга «матушкой», но это, бесспорно, лучше, нежели во второй раз отправить драконьего наследника в больницу с переломом ноги накануне Представления.

Айя попыталась подняться с пола, опираясь на стену, но руки дрожали и не слушались. Спасительный амулет оказался неконтролируемым – он вытягивал из нее все силы, передавая их Джонасу, и принцесса не могла оборвать эту связь. Ее магия не была бесконечной. Айя не знала, что последует за полным опустошением – никто и никогда не доводил себя до той стадии, когда последняя частичка Владык покидает тело.

Принцесса больше не чувствовала ног; ее вздохи превратились в хрипы. Из носа по контуру губ потекла липкая кровь, и Айя подумала, что это будет самая нелепая смерть за всю историю ее рода. Погибнуть, валяясь на полу в кладовой в день Представления – похоже, принцессу запомнят не столько убийцей, сколько неудачницей.

В ушах гудело, отчего она не услышала шаги, раздавшиеся совсем рядом. Затем голову девушки резко подняли вверх, а на запястье оказались чужие пальцы. Из-за пелены на глазах Айя едва различала свет в дверном проеме, а размытое лицо Глубины и вовсе выглядело черной маской с пустыми глазницами.

«Твое настоящее лицо», – неожиданно поняла принцесса. Спустя миг она ощутила, как по венам растекается целительная магия. Без лишних слов – маг воды редко спрашивал разрешения.