Эпоха мобильных телефонов - [12]

– Отрицательный результат – тоже результат! – жизнерадостно сообщил Гоша, снимая перчатки. – Серега, поднимайся с дивана. Поехали.

В офис мы вернулись около трех часов. Гоша и Сергей, не задерживаясь, прошли в кабинет Баринова, а я притормозила на мгновение около Ниночки – сдала ей листок со своими записями. Гоша коротко доложил Баринову о наших действиях и о выводах, которые мы сделали. Шеф кивнул и обратился к Ларикову, уже устроившемуся в кресле:

– Вы как, в состоянии вести беседу?

– Да. Знаете, когда Гоша сказал, что Игорь сейчас, скорее всего, у Тани, мне сразу стало легче. Хотя я не понимаю, как она могла, зачем? Но Таня хорошая женщина, она добрая.

– Кхм. – Баринов кашлянул.

Мне показалось, что он не разделяет Гошиного оптимизма. Но и пугать клиента, снова загоняя его в истерику, шеф не посчитал нужным. Ограничился этим неопределенным звуком и перешел к делу:

– Тогда давайте определим наши взаимоотношения.

Мы с Гошей немедленно встали и вышли в приемную, плотно закрыв за собой дверь. Как однажды высказался тот же Гошка, подписание договора – процесс интимный.

На этот раз Александр Сергеевич пришел к соглашению с клиентом в рекордно короткий срок, мы не успели даже перекинуться с Ниночкой парой слов. Похоже, Лариков просто подмахнул не читая предложенный ему документ, и нас с Гошкой снова призвали в кабинет.

– Я бы хотел знать, с чего началась вся эта история, – обратился к клиенту шеф. – То, что первоначально похищение ребенка инсценировано вами, мы поняли еще два дня назад. Но зачем вам все это было нужно?

– Разве непонятно? – неохотно ответил Сергей. – Из-за денег.

– Сергей Аркадьевич, – мягко заговорил Баринов, – мне бы не хотелось вытягивать из вас каждое слово. Поймите, чем более ясно мы будем представлять общую картину, тем более эффективно мы сумеем действовать. Итак, повторяю, зачем вам понадобилась эта инсценировка?

– Ox… – Лариков нервно потер щеки. – Это было… это можно рассматривать как шутку. В общем, когда идея пришла мне в голову, она показалась очень хорошей. Понимаете, если рассказывать с самого начала, моя жена… то есть моя мама в целом, конечно, права… Дело в том, что мой отец всегда…

Он шумно перевел дыхание и замолчал. Мы тоже молчали.

– Извините. Я понимаю, что со стороны это выглядит смешно: взрослый мужчина и такие нелепые… Но поверьте, мой отец действительно был очень сильный человек. И я уважал его, правда! И любил, и гордился им! И… и как-то так всегда выходило, что я слушался его. Понимаете, он всегда был прав, всегда знал, что надо делать и как. А мама, она всегда была рядом с отцом и тоже всегда была права. Но она не такой сильный человек. И когда папа умер… в общем, мне показалось, что я теперь сам… сам могу все решать. Мама была против моей женитьбы, плакала, говорила, что отец никогда бы этого не позволил. Но я все равно сделал по-своему. Понимаете, я даже не могу сказать, что как-то особенно сильно был влюблен. Лена очень красивая, умная и вообще такая… стильная. Она умеет произвести впечатление, и на меня тогда… произвела. Я не знаю, как это объяснить: я не был в нее влюблен, но я чувствовал, что мне надо на ней жениться. Не потому, что она этого хотела, нет, я сам хотел! Понимаете, было такое ощущение, что если я послушаюсь маму, то все, это будет навсегда. Словно смерть папы дала мне единственный шанс стать независимым! И я женился на Лене.

Он посмотрел на шефа с каким-то отчаянным вызовом, словно ждал, что сейчас тот засмеется или просто скажет что-то очень ехидное. Но Баринов никак не выразил своего отношения к его нелепому, мальчишескому бунту, молчал и ждал продолжения.

– Глупо, конечно, – согласился с невысказанным осуждением Лариков. – Но что теперь… Сначала мы, в общем, мирно жили, потом стали ссориться. Мама тоже… она ведь, сами видели, особой деликатностью не отличается. Ясно, что долго так продолжаться не могло. Сначала я упомянул о разводе, потом Лена. Потом вдруг оказалось, мы обсуждаем, что она при разводе получит… понимаете, она захотела слишком много. В конце концов, все, что у меня есть… она не имеет к этому никакого отношения. Ну что мы могли совместно нажить за два года, да и то неполных? На самом деле за это время мои доходы, наоборот, снизились. Она очень много денег тратила, Лена. Главное, непонятно на что, но тянула, как пылесос! Правда, нельзя же тратить на спа-процедуры пятьдесят тысяч в месяц?

Задав этот вопрос, он уставился на меня. Самое смешное, что Гоша с Александром Сергеевичем последовали его примеру. Нашли крупного специалиста по ценам на спа-процедуры! Я неопределенно пожала плечами и покачала головой.

Разочарованный моей невнятной реакцией, Лариков снова повернулся к Баринову и продолжил:

– Когда я понял, что Лена хочет меня после развода по миру пустить, я, естественно, принял меры. Адвокат у нас хороший, он еще с папой работал. И если по-честному, то Лене вообще ничего не положено. Но все не так просто. Дело в том, что мой бизнес, он немножечко не совсем прозрачный. Ничего криминального… сильно криминального, я имею в виду. Как у всех – несколько теневых схем, зарплаты не совсем белые… А что вы хотите? – неожиданно агрессивно вскинулся он. – У нас если все налоги платить, то работать вообще смысла нет! А документооборот? Если я с каждой бумажкой, как инструкции требуют, по всем инстанциям бегать буду, дело просто остановится!