Эпоха мертвых. Дилогия - [42]

Спустя десяток километров нас вдруг обогнали две «Нивы», явно принадлежащие любителям внедорожного спорта — огромные колеса, «кенгурятники», лебедки, шноркели, все, как говорится, по науке. Оказавшись впереди, «Нивы» поприветствовали нас задними фарами и скрылись вдали, легко оторвавшись от жигуленка. Завести с нами разговор водители и пассажиры, увы, не пожелали.

Оставшийся путь прошел в полном одиночестве. Парни о чем-то переговаривались, даже шутили, а я все смотрел в окно, за которым то проплывали сочные зеленые квадраты полей, изредка с замершими посреди них комбайнами, то вдруг на дорогу надвигался сосновый лес, стискивая ее с двух сторон и тревожно нависая над ней.

На пустом месте вышли быстро вышли, долили в машину бензин «под пробку», и сразу же двинулись дальше. День выдался таким погожим, солнечным и ярким. Он не казался каким-то необычным, каким-то мрачным, все точно так же, как всегда здесь в мае, разве что дорога пустует, ей не хватает машин и коптящих небо черным дымом грузовиков. Неужели конец света так и выглядит, просто, незатейливо, без всякой помпы? Перефразируя известное высказывание, апокалипсис происходит в головах, а не в клозетах.

В целом наше путешествие до Набережных Челнов прошло без приключений. Самое интересное должно было начаться уже в городе, где нам наверняка придется снова столкнуться с зараженными. Как же не хочется-то, Боже, как же боязно смотреть на них даже из машины, я уж молчу про рукопашную. В то же время другого выхода удовлетворить потребности в оружии, а по возможности и медикаментах и еде в голову не приходило, так что все молчали и морально готовились к тому, что, возможно, сегодня нам впервые придется кого-то убить. А так хотелось прошмыгнуть незаметными, нам ведь всего-то и нужно, что похватать все, что можно унести, и сделать ноги.

Над Набережными Челнами кружили птицы, и фонам их мельтешащим в вышине точкам служило чистое, без единого облака прозрачное небо. Оно снова принадлежало только им. Вполне может статься, что птицам еще долго не придется ни с кем делиться своими владениями. Люди навряд ли покусятся на них в ближайшее время.

Кто знает, сколько пассажирские самолеты уже не покинут аэропорты, и в воздухе можно будет заметить лишь военную авиацию — те же беспилотники, например. Уже тогда было ясно, что события, сотрясшие мир за последние три дня, носили необратимый характер. Человечество еще не сталкивалось с такими проблемами. Были, конечно, эпидемии чумы и холеры, но зараженные не гонялись за здоровыми, норовя утянуть тех с собой в преисподнюю. Да и уровень развития цивилизации тогда был таким, что наверстать его можно было сравнительно быстро, а сегодня, увы, знания накопленные человечеством, теряются навеки.

Мы активно пользовались плодами прогресса, но ведь их необходимо беспрерывно поддерживать — АЭС, космические станции, да те же дороги и коммуникации. Постепенно, и даже быстро все придет в упадок, и тогда нас ждут экологические катастрофы, которые усугубят и без того незавидное положение выживших. Я видел выход в том, чтобы убраться от всех этих благ цивилизаций, обернувшихся против нас, как можно дальше. Но пока рано выступать по этому поводу — посмотрим, как будет в Челнах. Если удастся выполнить поставленные задачи и выбраться без потерь, тогда можно будет начинать строить какие-то планы. Точнее, план спасти Семенову Машку у нас уже есть, а у меня имеются еще и кое-какие свои соображения касательно маршрута, но что потом? Хотя загадывать рановато, в любой момент все может встать с ног на голову.

Город начался резко, недружелюбно встретив нас многочисленными брошенными там и сям машинами и пустыми окнами серых типовых многоэтажек. Многие автомобили, столкнувшиеся во время всеобщего переполоха, так и остались стоять, уткнувшись друг в друга, этакие окаменелости, памятники пока еще недалекого прошлого. Они ведь так и будут стоять, кому их растаскивать? Да и зачем?

Встретилась нам и перевернутая на бок обгоревшая «Газель», в которую влетела дорогая «Хонда». В Хонде в момент удара сработала подушка безопасности, сейчас напоминавшая сдутый шарик. Почему-то я совсем не удивился, когда увидел на ней кровавые разводы. А где же водитель? В машине пусто, а по асфальту протянулась темная дорожка, прерывающаяся в придорожных кустах. Жуть.

Странно было видеть этот молодой, просторный и всегда оживленный город таким безмолвным. Чувствовали мы себя неуютно, из этих мест жизнь как будто выветрилась за неполные три дня. Наверное, люди просто позапирались по домам и сидят, ждут. Но от бесхозного транспорта и безликих блочных построек вокруг все одно накатывала ледяная жуть.

Ванька нервно чертыхался, кусал губы и то и дело вытягивал шею, чтобы убедиться, что впереди все спокойно. Пока жаловаться было в общем-то не на что, проезд был везде. Ехали мы медленно, стрелка спидометра не поднималась выше тридцати, высматривали зараженных и других выживших, которые вполне могли быстрее нас сориентироваться в ситуации и подготовить засаду. Брать у нас, конечно, нечего, но они-то об этом не знают — сперва пальнут разок-другой, а потом уже будут разговаривать, исключительно с позиции силы. Может, наоборот стоило ехать быстрее, стараться проскочить опасный открытый участок, но страх попасть в аварию пересиливал все остальное.