Эпоха мертвых. Дилогия - [32]

Непривычные к нагрузке ноги болели, кололо в боку, но Томаш не успокоился, пока не добежал до родного четырехэтажного серого дома. Он вихрем ворвался в подъезд, забыв о всяких предосторожностях, и вскоре уже подпирал и без того закрытую на замок входную дверь большущим шкафом-гардеробом. Из гостиной вышла заспанная мать в голубом халате с недоумением на лице. Она недовольно сощурилась, затем поникла и спросила убитым голосом.

— Сын, ты что, опять пьяный пришел? Ты же сказал, что вы идете в кино, а сам явился черт-те когда, в каком вообще состоянии… Ты чего странный такой? Теперь еще и обколотым приходишь, куда шкаф поволок?!

Томаш, весь перекошенный от ужаса, отпустил шкаф и повернулся к матери. Та в ужасе отпрянула, схватившись за сердце. Казалось, она вот-вот упадет, но на сей раз обошлось, опора в виде стены пришлась очень к стати.

— Что с тобой?! Ты весь седой, Томек, сынок…

— Мама, — Томаш слышал свой жалкий дребезжащий голос будто со стороны, издалека. — Иди спать. И не заводи будильник — на работу ты завтра все равно не пойдешь.

Глава 7. Разбитое сердце

Тоненькие солнечные лучи, проникавшие в комнату через неплотно зашторенное окно, скупо освещали небольшой круглый столик с набитой окурками пепельницей и початой бутылкой виски. На полу под столом стояли ее пустые предшественницы, выстроившиеся в ровную шеренгу, точно солдаты неведомой армии.

Виктор плеснул крепкого напитка в стакан и поджег следующую сигарету. И без того прокуренную комнату вновь заволокло едким дымом, но, похоже, Виктора это совершенно не беспокоило. Он отстраненно подумал о том, что умудряется не терять лица даже во время запоя, который длился уже почти неделю — многие другие давно бы сдались и начали пить из горла, не вставая с дивана, а он все потягивает виски из хрустального бочкообразного бокала, сидя за не слишком чистым, но пока в целом опрятным столом.

Настенные часы замерли еще год назад, и Виктор понятия не имел, который час. Он недавно проснулся, за окно еще не выглядывал. Но, судя по тому, что в комнату худо-бедно пробивается розоватый солнечный свет, дело идет к закату — окна выходили на западную сторону.

Эту квартиру в одном из старых районов Парижа Виктор купил семь лет назад, когда дела шли хорошо, а вокруг жили преимущественно белые французы. Они с женой Леной только-только встали на ноги в новой стране и начали прилично зарабатывать — она устроилась преподавателем русского в хорошую языковую школу, а он развивал интересный IT-проект. Все шло прекрасно, а как закончилось…

Впрочем, начнем с начала. Виктор приехал в Питер из Смоленска, сразу после окончания школы. В Петербурге жил дядя, который помог племяннику с обустройством. Дядя, к слову, совсем не бедствовал — он владел небольшой строительной фирмой и еще парой коммерческих объектов, на сдачу в аренду которых зарабатывал больше, чем Виктор тогда мог себе представить. Так что на первое время племянник с комфортом устроился в дядином доме, получив в распоряжение отдельную комнату с телевизором.

Виктор поступил в хороший вуз изучать программирование, где на третьем курсе на студенческой пирушке познакомился с Леной. Она была на два года младше, и было в ней нечто такое, что заставило Виктора на первой же их встрече влюбиться раз и навсегда. Может, стройная фигура и светлые волосы, а может, ироничный и насмешливый, но при этом очень теплый взгляд и ее фирменная улыбка, для описания которой трудно подобрать слова, ибо слишком много всего в ней было — и снисхождение, и интерес, и загадка, и даже легкое пренебрежение к собеседнику. Виктор сходу угодил в сети женского очарования, и никто и ничто не могло вызволить его.

Но Лена тогда Виктором не слишком интересовалась — ей нравились молодые люди совсем другого типа. Виктор был скромным, но обаятельным, он, в общем-то, пользовался успехом среди представительниц прекрасного пола, однако Лену зацепить не получилось. Впрочем, Виктор не сдавался, и спустя год настойчивых ухаживаний с самым что ни на есть творческим подходом и множеством изобретательных сюрпризов добился-таки взаимности.

Сразу же после окончания учебы Виктор сделал Лене предложение, и через пару месяцев она стала его женой. Так появилась семья Сухаревых. Виктор вскоре устроился на работу в молодую перспективную фирму, стремительно набирающую обороты, а Лена спокойно доучивалась на филологическом факультете.

Когда пришел черед Елены сдавать госэкзамены, Виктору вдруг написал школьный приятель, который сразу после получения золотой медали эмигрировал в США, поступив в какой-то тамошний вуз. Он предложил Виктору переехать к нему в небольшой городок Фоллс-Черч, неподалеку от американской столицы, и принять участие в интересном проекте. К тому моменту Виктор уже успел получить неплохое продвижение в питерской компании, которая за эти два года отвоевала немалую долю рынка и продолжала динамично развиваться. Выбор был, признаться, непростой — и в Штаты хотелось, и хорошую работу бросать было жалко.

Все решила Лена. Виктор безумно любил ее и органически не мог противостоять ее капризам. В итоге, промыкавшись с год на преподавательской должности в школе, жена заявила, что в России ловить совершенно нечего, а такой шанс предоставляется один раз в жизни. И через два месяца Сухаревы прибыли в Вашингтон, округ Колумбия.