Эпоха мертвых. Дилогия - [19]

Наверняка перед мгновенной кончиной у людей-таки успела проскочить одна тревожная мысль, состоящая из смеси удивления и досады. Никто ведь не верил, что атомное оружие будет использовано, слишком очевидны и разрушительны его последствия. Но это случилось, безо всякого объявления, без малейшей помпы. А мои родители точно обо мне вспомнили и, может, даже успели порадоваться, что я далеко. Наверняка успели.

Я не имею никакого права быть сейчас слабым, нельзя сдаваться. Надо только добраться до ближайшего уцелевшего города, пойти в полицию и пусть нами, как жертвами, занимается горячо любимое государство.

Интересно, какая компенсация нам полагается? Лично я бы не слишком удивился, постигни нас незавидная участь помещенных в какой-нибудь карантин, причем пожизненно, только бы не расстрел на месте — сдуру наши правоохранители и на такой шаг пойдут, уверен. И не только наши, наверное. Ситуация действительно из ряда вон.

Но даже если нас приголубят и расщедрятся, как можно компенсировать то, что не продается и не покупается? Даже если предположить, что правительство вдруг посочувствует и подарит квартиру с окнами на Красную Площадь, что заполнит пустоту от нашей потери? Ничто и никогда не сможет заставить нас это забыть. Я вообще бы не отказался для своего же блага прилечь ненадолго в психиатрическую клинику, но там меня охотно сделают овощем, я ведь как-никак пострадавший, фактически беженец, много чего интересного могу рассказать журналистам, а за деньги заткнуть не получится. Я поделился размышлениями с Ванькой.

— Не думаю, что они настолько бессердечные, — покачал головой друг. — Да и толку-то нас по психушкам прятать, думаешь, мы одни такие счастливчики, кого на атомы не расщепило?

— Нет, конечно, и других хватает. Интересно, чем они сейчас заняты.

— Да все тем же, уверен. Тоже ищут информацию и гадают, только по нам бабахнули или вообще весь мир в труху. А если кто уже узнал, что это свои подсуетились, так там уж все непредсказуемо, от жажды мести до суицида.

— Ага. А у нас, выходит, посерединке выходит, — я ткнул Ваньку кулаком в плечо, пытаясь подбодрить, хоть у самого горько саднило в горле. — Мы и Кремль брать не собираемся, и с собой кончать не планируем вроде. По крайней мере, я на это надеюсь. Выше нос, конопатый. Нас хоть четверо осталось, все друг друга давно знаем, не многим так везет в таких ситуациях. Каждый может рассчитывать на каждого.

— Слово «везение» тут вообще не уместно, — едко огрызнулся было Ванька, а потом поднял на меня извиняющийся взгляд, вспомнив, что не он один переживает все это. — Да нет, ты прав, прав. Расклеиться все могут, а вот собраться потом — не только лишь все. Сейчас парни вернутся, и поедем куда-нибудь, хоть в Челны те же, толку-то по деревням мотаться. Обратимся в отделение, посмотрим, что получится. Кстати, документы есть только у нас с тобой — права — а паспортов вообще ни у кого.

— Да разберемся, по базе пусть пробьют, у них же должна быть хоть какая-то система, в которой все записаны. Или пусть счетчиком Гейгера измерят, посмотрят, как от нас фонит. И вообще, на ментах тоже немалая часть ответственности за весь этот бардак лежит, так что пусть только пискнут. Не волновайся, в общем, прорвемся.

Ну, а чья ж вина во всем этом трагическом балагане? Всем понятно, чья. Полиция должна действовать, решительно и оперативно. Ежу понятно, что толстопузые офицеры МВД смелостью и ясностью мышления не отличаются — сытая за счет взяток и обилия бумажной работы жизнь сделала их не только ленными и неповоротливыми физически, но и морально — очень немногие оперативники могли сегодня похвастаться смелостью и соображалкой, про физическую форму даже заикаться не будем.

Так можно бесконечно жертв терактов оплакивать, тогда как надо эти теракты предотвращать. Да и ситуацию можно было повернуть вспять, действуй полиция более оперативно. Стреляли бы сразу на поражение, брали бы на себя ответственность — им бы потом еще ордена за это дали — и спасли бы город, пусть даже ценой нескольких тысяч жизней. А так что? Так всех до единого потеряли, и здоровых, и больных.

Мне вдруг вспомнился тот полицейский, что развернул нас на тракте. Он что-то про внутренние войска говорил. Мол, приедут и порядок наведут. Видимо, им сверху так сказали, дезинформировали, а на самом деле хотели просто запереть людей в ловушке и накрыть всех сразу. Да уж, мента жаль, мне он показался хорошим человеком. Откуда такие вообще в наших органах берутся? А ведь встречаются время от времени честные и бескорыстные сотрудники. Ума не приложу, чего им стоит сохранение своих принципов в таких глубоко аморальных структурах.

Ладно, чего уж там. Почки отвалились, за Боржоми можно не ходить. Доберемся до полиции, пообщаемся, там сориентируемся, что дальше делать.

Показались Леха с Семеном, в гробовом молчании возвращающиеся из магазина с хлебом, крупами и водкой. Неумытые рожи хмурые, но взгляды чистые — значит, порядок. Значит, разберемся.

Глава 4. Вести с Востока

Томаш протер слипшиеся глаза и неторопливо приподнял гудящую голову, чтобы посмотреть на часы. Виски тут же отозвались болью, и Томаш рассерженно скрипнул зубами — как же он ненавидит похмелье!