Эпоха единства Древней Руси. От Владимира Святого до Ярослава Мудрого - [123]
Вдобавок ко всему с послами Ярослава случился неприятный инцидент. Обстановка в Константинополе была накалена ожиданием близкой войны. Городское простонародье не скрывало своей враждебности по отношению к северным "варварам", и в один из дней эти настроения вылились в массовую потасовку с русскими купцами, торговавшими на константинопольском рынке. К несчастью, во время драки был убит какой-то "знатный рус" , вероятно из числа послов Ярослава. Случись подобное происшествие раньше, оно было бы так или иначе улажено в рамках действующего русско-византийского договора . Но в условиях, когда обе стороны не желали идти ни на какие уступки друг другу, об этом не было и речи. Переговоры были прерваны, и русское посольство, раздраженное оказанным ему приемом, покинуло столицу Византии.
На этом возможности дипломатии были исчерпаны. Теперь решать тяжбу предстояло мечу.
Силы сторон
Военные действия в 1042 г. так и не начались, поскольку к тому времени, когда русское посольство вернулось в Киев, навигационный сезон на Черном море уже подходил к концу. Греки получили передышку, которая была им крайне необходима. Империю вновь раздирала гражданская война. Командующий сицилийским экспедиционным корпусом Георгий Маниак отказался повиноваться Константину Мономаху и поднял мятеж. Переправив свое войско в Болгарию, где к нему присоединилось множество недовольных, он двинулся прямо на Константинополь. Решающая битва повстанцев с правительственной армией произошла в двух переходах от Солуни, ранней весной 1043 г. Императорское войско с трудом одержало победу. Георгий Маниак, храбро сражавшийся в первых рядах, получил смертельную рану и умер на поле боя. Его отрубленную голову доставили в столицу и выставили на всеобщее обозрение в цирке.
Для того чтобы подготовить Константинополь к отражению нападения русского флота, у Мономаха оставалось совсем немного времени. Положение осложнялось тем, что охранявшая столицу эскадра сильно пострадала от пожара, случившегося в бухте Золотой Рог 6 апреля 1040 г.: большая часть военных кораблей тогда сгорела дотла. Константин распорядился стянуть к Босфору суда, разбросанные по прибрежным водам, и военно-морские силы провинций. Это сразу увеличило численность столичного флота до нескольких десятков кораблей. Известно, что только один стратиг прибрежной провинции Кивирреотов, расположенной в юго-западной части Малой Азии, привел в Константинополь эскадру из 11 огненосных триер. Часть флота была выдвинута вперед для охраны дальних подступов к проливам.
В самой византийской столице были приняты строгие меры безопасности. Все русские наемники были высланы из города и распределены мелкими отрядами по отдаленным областям. "Скифы, находившиеся в столице, - пишет Скилица, - были рассеяны в провинциях. Это было сделано для того, чтобы уничтожить возможность какого-нибудь движения или покушения изнутри".
Кое-где на местах правительственную инициативу подхватили и развили по-своему. Например, на Афоне подверглись разгрому каменные постройки в бухте и лодки, принадлежавшие обители русских монахов (монастырь Древодела, или так называемая Русика). Соседям русских иноков со страху почудилось, что они собираются оказать помощь своим соотечественникам, если те прорвутся в Эгейское море.
В отличие от греков у Ярослава все было готово к войне еще с прошлого года. Численность русской армии и флота поддается определению лишь приблизительно. Летопись сообщает о "вой многы". Михаил Пселл пишет, что к Константинополю подошло "неисчислимое, если можно так выразиться, количество русских кораблей". По непомерно преувеличенным данным Скилицы, русское войско насчитывало до 100 000 воинов. Более или менее приемлемые цифры называет византийский историк XI в. Михаил Атталиат: 20 000 воинов на 400 судах. Его сведения можно подкорректировать следующим образом. В предыдущих морских набегах русов на Константинополь участвовало обыкновенно около 250 ладей. Допустим, что Ярослав сумел довести их число до 300-350. Но величина и, следовательно, вместительность этих судов была неодинакова: Пселл, как мы помним, пишет, что русы "вытесали челны, маленькие и покрупнее". Большая славянская ладья вмещала в себя 40 человек, малые лодки - от 10 до 20 воинов. Если предположить, что большие ладьи составляли около половины от общего числа русских судов, то можно говорить не более чем о 10 000 ратников, принявших участие в походе 1043 г. Но и это была грозная по тем временам сила.
В составе русской рати источники выделяют княжескую дружину под началом воеводы Ивана Творимирича, киевский "полк" во главе с тысяцким Вышатой и большой отряд наемников, набранных в славянском Поморье . Верховное командование над русским войском Ярослав вручил своему старшему сыну Владимиру, вызванному для этого из Новгорода. К тому времени Владимир достиг двадцати трех лет и, по определению Скилицы, был человеком горячего нрава . За ним уже числились военные победы. В 1042 г. он ходил из Новгорода на емь, финское племя, обитавшее в районе озера Пяйянне, "и победи их, и плени множество", как сообщает Повесть временных лет.
