Эпоха Аттилы. Римская империя и варвары в V веке - [36]

 – я видел, как толпа подалась вперед, вокруг начались шум и суета, поскольку Аттила собирался выйти. Он появился из своего дома, шагая гордо и бросая по сторонам взгляды. Выйдя, он остановился вместе с Онегесием перед своим домом, и многие, имевшие разногласия друг с другом, подходили и узнавали его решение. Затем он вернулся в дом и принял прибывших к нему варварских послов.

Пока я ждал Онегесия, приблизились Ромул, Промот и Роман, приехавшие к Аттиле из Италии в качестве послов по делу о золотых чашах. Вместе с ними пришли Рустиций, бывший в свите Констанция, и Константиол, человек из паннонской земли, управляемой Аттилой. Они приблизились, чтобы поговорить и справиться, отпустили нас или заставили остаться. Я ответил, что жду у ограды, дабы узнать это у Онегесия. Затем я, в свою очередь, спросил, дал ли Аттила спокойный и благосклонный ответ относительно их посольства, а они сообщили, что он не изменил своего решения и собирается объявить войну, если ему не пришлют Сильвана или чаши.

Мы дивились варвару и его неразумности, а посол Ромул, опытный во многих делах, прекратил разговор, сказав, что большой успех и могущество, происходящие от удачи, возвеличили его, так что он не терпит простых предложений, если только не считает их исходящими от себя. Никто из тех, кто правил Скифией или какой-либо другой землей, не добивался таких больших успехов за столь короткое время, поскольку он правит даже островами Океана и вдобавок ко всей Скифии заставляет римлян платить дань. Он сказал, что Аттила стремится к еще большим достижениям, помимо прежних, и желает пойти против персов, чтобы еще больше расширить свои владения.

Когда один из нас спросил, какой путь он может избрать против персов, Ромул ответил, что землю мидийцев от Скифии отделяет небольшое расстояние и гуннам этот путь небезызвестен. Давно [78] , когда их страну охватил голод, они напали на нее, а римляне не противостояли им из-за войны, которую сами вели в то время.

Басих и Курсих, люди, позднее прибывшие в Рим для заключения союза, принадлежа к скифскому царскому роду и правя огромным количеством людей, вторглись на территорию мидян. Перебежчики рассказывали, что они пересекли пустынную страну, переправились через какую-то топь, которую Ромул считал Меотидой, провели пятнадцать дней, пересекая некие горы, и спустились в Мидию. Когда они грабили и разоряли страну, подошли полчища персов и, заняв более высокое место, наполнили воздух стрелами, так что гунны, пребывая в опасности, поспешно отступили, уйдя через горы. Они захватили мало добычи, ибо большую часть забрали мидяне. Опасаясь преследований врага, они пошли по другой дороге и, двигаясь… дней [79] от огня, что изливался из скалы, находящейся под водами моря, прибыли домой. Поэтому они знают, что страна мидийцев находится недалеко от Скифии. У Аттилы, если он пожелает отправиться туда, не будет больших трудностей и долгого путешествия, так что он подчинит мидян, парфян и персов и заставит их покориться выплате дани, ибо у него есть армия, которой не может сопротивляться ни один народ.

Когда мы стали молиться, чтобы он пошел против персов и начал войну с ними вместо нас, Константиол сказал, что опасается того, что Аттила, с легкостью покорив персов, вернется тираном, а не нашим другом. Ныне мы привозим ему золото из-за его звания, но если он победит парфян, мидийцев и персов, то больше не потерпит, чтобы римляне правили самостоятельно, а, считая их своими слугами, открыто станет отдавать им жестокие и невыносимые приказы. Звание, о котором упомянул Константиол,  – римский полководец, магистр армии, и благодаря этому Аттила получал от императора дань, скрываемую под этим предлогом. Поэтому выплаты посылались ему под видом военных снабжений, выдаваемых полководцам. Так что, сказал Константиол, после того, как мидяне, парфяне и персы будут завоеваны, он избавится от имени, которым желают называть его римляне, и от титула, которым, как они считают, они его почтили, и заставит их обращаться к себе как к императору, а не как к военачальнику. Даже сейчас, гневаясь, он, бывает, говорит, что его слуги – это полководцы того правителя (императора) и что у него самого есть командиры, равные по достоинству императорам римлян. Вскоре случится увеличение его настоящего могущества, и Бог открыл это, явив меч Ареса. Это священный предмет, чтимый скифскими царями, поскольку посвящен господину войн. В древние времена он был спрятан, а затем найден при помощи быка.

П. Фр. 10. Пастух, заметив, что одно животное в его стаде хромает, и не найдя причины для такой раны, встревожился и пошел по следам крови. В итоге он набрел на меч, на который корова неосторожно наступила, пока щипала траву. Он выкопал его и принес прямо к Аттиле. Тот обрадовался такому подарку и решил – поскольку был человеком высокомерным,  – что ему предназначено быть царем над всем миром и что благодаря мечу Марса ему будет даровано превосходство в битве.

П. Фр. 8 (продолжение). Каждый из нас желал сказать что-то о нынешнем положении дел, когда вышел Онегесий, и мы пошли к нему, чтобы узнать о занимавшем нас вопросе. Поговорив сперва с несколькими варварами, он велел мне спросить у Максимина, кого из людей консульского достоинства римляне отправили послом к Аттиле. Придя в шатер, я передал, что было мне сказано, и посоветовался с Максимином, как следует отвечать относительно предметов, о которых варвар собирает от нас сведения. Я вернулся к Онегесию и сказал, что римляне желают, чтобы он приехал к ним, дабы обсудить разногласия, а если им не удастся достичь этого, то император отправит послом того, кого пожелает. Он тотчас приказал мне позвать Максимина, и когда тот пришел, отвел его к Аттиле. Немного погодя Максимин вышел и сказал, что варвар желает, чтобы послом отправили Нома,