Эпизод VIII: Последние джедаи - [5]

Из тесной турели «Кобальтового Молота» Пейдж и Роуз Тико видели царившую вокруг суету как на ладони. Но прозрачный шар отсекал все звуки, и боевые приготовления превращались в пантомиму. Хотя бы на несколько последних минут сестры могли притвориться, что кругом никого нет.

— Не хочу, чтоб ты летела без меня. — Роуз задрала голову, чтобы посмотреть на Пейдж. — Вдруг забудешь, как работают пушки?

Пейдж рассмеялась и потрепала корпус прицела.

— Ты их только что проверила, — напомнила она. Потом зевнула и потянулась, насколько позволяло тесное пространство. — А я знай жми на гашетки, и врагов как не бывало.

Прикрепленная к круглой турели сдвоенная пушка была заблокирована и даже не дернулась. Зато качнулся каплевидный золотой кулон, обвивающий прицел. Когда он тихо звякнул, ударившись о ствол, Роуз машинально сунула руку под комбинезон и сжала такой же кулон, который носила на шее. Это была эмблема системы Отомок — их родного дома.

Пейдж поглядела на сестру и толкнула ее плечом, отвлекая от раздумий.

— Тебя еще работа ждет, — заявила Пейдж. — Если твои заглушки спрячут корабли от радаров, нам легче будет улизнуть от Первого Ордена.

Роуз смущенно потупила взгляд:

— Заглушки всего лишь маскируют выхлоп двигателей. Такое кто угодно мог бы смастерить. Да еще и получше меня.

— Опять заладила! Сама знаешь, что это неправда.

— Ну ладно, ладно. Все равно хочу с тобой.

— Ты и будешь со мной, — улыбнулась Пейдж, протянула руку и легонько постучала по кулону.

Роуз еще крепче стиснула свой:

— Это совсем не то.

— Может быть. Но я ненадолго. Как только эвакуируемся с Ди'Кара, встретимся с тобой на «Раддусе».

— Угу, — буркнула Роуз, сжав кулон изо всех сил. В уголках глаз скопились слезы — вот-вот польются по щекам.

— Роуз. — Пейдж стиснула ей руку. — Все со мной будет хорошо.

— Знаю, Пэй-Пэй, — тихо проговорила Роуз. Так она звала сестру еще в детстве. — Ты ведь лучший стрелок во всем Сопротивлении.

Пейдж в ответ просто улыбнулась, и Роуз, закрыв глаза, растворилась в родных и теплых объятиях сестры. Вскоре их дыхание вошло в один ритм — плечи мягко вздымались и падали в такт.

Когда они впервые летели на «Кобальтовом Молоте», Роуз сразу же после выхода в гиперпространство выбралась из кресла бортинженера, спустилась с летной палубы по лесенке и втиснулась в турель рядом с Пейдж. Так они и сидели несколько часов, всматриваясь в бесконечный бело-голубой водоворот, и мечтали о временах, когда в Галактике наступит мир: куда они слетают, каких заведут питомцев, какой у них будет домик на планете с теплым солнцем, ласковым ветром и зелеными полями.

Если поначалу экипажу «Кобальтового Молота» это и показалось странным, скоро они смирились с тем, что сестры Тико связаны узами покрепче иных близнецов. С тех пор как родилась Роуз, сестры редко разлучались больше чем на пару дней. Они вместе росли на Малом Хейсе в системе Отомок, вместе бежали с родной планеты, когда ее оккупировали войска Первого Ордена, вместе присоединились к Сопротивлению.

А вот теперь приходится расставаться.

На Рефну не было ангаров, в которых поместилась бы «Нинга». Фрегат ждал на низкой орбите — яркая звездочка на темно-фиолетовом небосклоне, погруженном в вечный сумрак. Вот-вот вылетит следующий транспортник, а потом настанет очередь Роуз. Вскоре после этого, заправившись топливом и загрузившись боеприпасами, взлетят бомбардировщики и вместе с «Нингой» прыгнут в гиперпространство. Всю дорогу до Ди'Кара Пейдж проведет в турели — в крохотном прозрачном шарике посреди космической стихии. Роуз страстно желала полететь вместе с сестрой, но было поздно. Она уже согласилась остаться на «Нинге» и показать техникам принцип работы заглушек — вдруг их удастся приспособить и к другим кораблям.

— Почему ты согласилась? — спросила Пейдж, почувствовав, что сестра печалится.

— Хотела новый комбинезон, — ответила Роуз.

Сестра усмехнулась, как Роуз и надеялась. Но это ведь Пейдж — она никогда не теряет самообладания. Даже с отказавшим двигателем, непослушным штурвалом и под шквалом турболазерного огня она хладнокровно оценит ситуацию и вычислит, что надо сделать. Но генетическая лотерея, наградившая Пейдж такой выдержкой, до Роуз не снизошла. Грядущая битва приводила ее в ужас, а от томительного ожидания скрутило живот.

«Вот поэтому ты героиня Сопротивления, а я простой техник», — хотела сказать Роуз, но говорить так было незачем, да и некогда. Вместо этого она завела было речь про храбрость и ответственность — но выходило так жалобно, что пришлось признаться, почему на самом деле она согласилась принять новое назначение.

— Я думала, ты этого хочешь, — сказала Роуз. — Чтобы я наконец-то сама за себя отвечала.

— Я хочу, чтобы ты оставалась собой, — ответила Пейдж. — И при этом, конечно, моей сестренкой.

Она протянула руку — как всегда, четким и отточенным движением, — сняла отомокский кулон с прицела и повесила на шею.

— Мы с тобой связаны навек, — сказала Пейдж. — И с домом тоже. Для этого не обязательно находиться рядом.

Сестры обнялись — обе знали, что уже пора отправляться.

— Увидимся после эвакуации, — сказала Роуз, а про себя взмолилась мирозданию: пусть это будут не слова успокоения, а железное обещание.