Эпитафия Красной Шапочке - [25]

— Ох, что за мерзкая погода — все льет и льет без остановки.

Матиессен расстегнул плащ, однако снимать его не стал.

— Портье в отеле — он немного понимает по-датски — говорит, что ничего подобного на его памяти здесь еще не было. Подумать только, приехать сюда как раз тогда, когда стоят такие ливни. Ну да ладно, ничего. Все равно, когда человек стар, как я, не особо покупаешься. Зато здесь так восхитительно тепло — я прямо блаженствую. Так прямо себе и говорю:

— Как же здесь хорошо, совсем не то что дома! Видите ли, я в первый раз на юге. Для вас-то это, понятно, не в диковинку, но, когда приехал сюда впервые, хочется осмотреть абсолютно все.

— Да, конечно, вы правы.

— Вот-вот, так что будьте уверены, я в полном восторге. Петерсен, мой сосед, с ума сойдет от зависти, когда узнает, как далеко меня занесло. Сам-то он побывал только в Италии да на Майорке. Но когда я решил отправиться путешествовать, я сказал себе: «Нет уж, что до меня, то я постараюсь выбрать что-нибудь другое». В жизни ведь бывают минуты, когда хочется проявить полную самостоятельность, не идти у других на поводу. Как вы считаете?

— Да-да, совершенно верно.

— Вот и я говорю. А как они приветливы, эти южане!

Я и представить себе не мог, о них ведь разное болтают. Вот и верь после этого людям.

Матиессен на мгновение умолк, потом снова продолжал:

— Я у вас не отнимаю время? Мне бы не хотелось показаться навязчивым.

— Нет-нет, что вы, вы вовсе не навязчивы.

Кари немного помолчала, но потом все же решила не упускать представившуюся возможность:

— Правда, мы как раз сейчас собираемся в отель обедать.

— Разумеется, разумеется, тогда я больше не буду вас задерживать.

Матиессен вскочил и засуетился, подавая девушкам плащи. Снова уголки его губ потянулись к ушам и он заговорщически подмигнул Анне:

— А все же вчера вечером у вас было-таки любовное свидание?

— Не понимаю, о чем вы? — Анна бросила на него удивленный взгляд.

Матиессен продолжал восторженно кудахтать:

— Такой очаровательный молодой человек, что ж — одобряю ваш выбор.

— Нет-нет, вы, верно, ошиблись. Я здесь ни с нем не знакома.

— Ну зачем же от меня-то скрывать? А что это он подарил вам? Кольцо?

— Кольцо?! Какое кольцо? Я положительно ничего не понимаю, здесь, видно, какая-то ошибка.

— Ну как же, в парке у «HotelRoyal» вчера вечером, помните? Я абсолютно уверен, что это были вы. Вот только не видел, что он вам передал.

Анна была явно раздосадована. Когда стало ясно, что его не переубедишь, она недоуменно пожала плечами, круто развернулась и пошла к выходу из кафе. Но Матиессен никак не отставал:

— Не надо на меня так злиться. Ни я, ни ваша подруга, конечно же, никому ничего не станем рассказывать.

— Не знаю я никаких португальцев, да и вообще никого здесь, понятно вам?

Вид у Матиессена стал довольно жалкий. Снова он сделал что-то не так; будто нарочно он все время говорил как раз то, чего говорить не следовало бы.

Анна не заметила огорченного выражения, появившегося на лице болтливого старика. Они с Кари уже были в нескольких шагах от отеля, когда та вдруг расчихалась.

— Учти, Кари, если из-за этих дурацких туфель ты теперь всерьез расклеишься, я, ей-богу, этого так не оставлю. Мне вовсе не улыбается работать одной на обратном пути; однажды я уже попробовала и поклялась, что это был первый и последний раз.

Кари раздраженно фыркнула:

— Ничего страшного, зато у тебя будет прекрасный повод остаться здесь на Мадейре со своим любовничком-южанином.

— Прекрати молоть чушь!

— Почему же чушь?

Анна не ответила; они вошли в отель, взяли ключи от номеров и поднялись по лестнице наверх.

Анна открыла свою дверь и вошла; Кари бесцеремонно последовала за ней в комнату.

— А тебя, кажется, никто не приглашал.

— Я сама себя пригласила. Может, ты найдешь мне какую-нибудь обувь? — Кари устроилась на единственном в номере кресле и продолжала: — Знаешь, что-нибудь такое подходящее — практичное, разумное, а?

— У нас с тобой разные размеры. Кроме того, мне хотелось бы немного побыть одной.

Кари даже не шевельнулась.

— Как его зовут?

— Кого?

— Ну, того парня, с которым ты встречалась, когда я думала, что ты давно спишь.

— Все, с меня хватит. Я не виновата, что этому рехнувшемуся старину что-то там почудилось. Вот так и рождаются сплетни.

— Нет, ты скажи, он такого роста или повыше? — Кари показала рукой на уровне стола.

— О господи, отстань!

Анна вдруг подошла к подруге и заговорила почти проникновенным тоном:

— Ты же сама знаешь, стоит тебе только намекнуть на это, и я сразу же стану всеобщим посмешищем — только и разговору будет, что я кручу со всякими португальцами. Ведь в нашей милой авиакомпании все сразу же принимают за чистую монету и с удовольствием смакуют с утра до вечера.

Кари только развалилась поудобнее в кресле и хмыкнула:

— А все же, как его зовут, Педро или Хосе?

— Олл райт, если обещаешь не болтать, скажу. Только потом сразу уйдешь, ладно?

— Клянусь.

— Это Салазар. Всемогущий португальский диктатор. Он прилетает сюда тайно каждый раз, когда я здесь. Мы влюбились друг в друга с первого взгляда и скоро поженимся. Ясно? А теперь убирайся.

Но Кари, казалось, не слышала ее. Она уже почти лежала в кресле и, посвистывая, разглядывала что-то на потолке.