Эпистолярий - [6]
Как будто голодных ворон неизбывная стая.
И краешком глаза я вижу, как солнцу навстречу
Сквозь рёбра несчастному нежный бамбук прорастает!
...Ну, кажется, всё! - расползлись кирасиры по бочкам.
В чепчике белом и платье крадусь к часовому.
Чем не монашка? - с походкой такой лошадиной,
С грудью такой, что, спасибо, хватило соломы!
Будь этот гад хоть чуть-чуть потрезвей и настырней,
Даже не знаю, куда маскарад мой завёл бы!
Юбки задрав, раздвигаю бурьян и пустырник,
Оставляя Сюр-Мер за спиною, мертвецкий и мёртвый.
Пристану к жонглёрам, наверно, и ну его на ...
Кривляться на площади - лучше, чем биться на плахе!
***
Я знаю, там тебя найду,
Где моря тусклый свет
Качает лёгкую звезду
И множество планет.
Я знаю, там найду тебя,
Где шумный стол накрыт,
Где лучше всех и всё любя,
Где каждый не забыт.
Тебя найду! Там, знаю я,
Враз вспыхнут сто огней -
В тебя, в меня чихнув, пьяня,
Пыльцою фонарей.
Тебя найду я знаю там,
Где не найду другой -
Одну тебя найду я там
И никакой другой!
ИЗ РОССИИ *
***
Ты думаешь, может быть, что я прощу тебе, Лютер?
Даже не думай: беззубый, хромой или лысый,
В цветке наслаждений, в мгновенье до гибели лютой
Я не забуду балтийские горькие брызги...
Карл Циммерман! Огородник! Святой человек!
Помнишь, как он обстоятельно нюхал колбаски?
Потом мы гуляли в саду, полном мошек и нег,
Потом я проснулся под чьи-то обидные ласки.
...Страшное дело застрять у тебя на пирушке! -
Кричишь "погоняй", а у нас вместо кучера - лоцман!
Славную штуку ты выкинул с нами, голубчик,
Выкинув нас под угрюмое русское солнце.
Я не забуду, как волны дрались с облаками!
Всех рвало куда-нибудь: Карла на родину рвало,
Парус на волю, посудину нашу на камни,
Шкипера - в море! И только меня где попало...
Я ко всему был готов! Но в Россию я не собирался!..
Я не ищу ни богатства, ни бога, ни бури.
И для того ли, голубчик, душою к тебе привязался -
Чтобы болтаться, привязанным к мокрой бандуре?..
Во-первых, бумаги! Ты что, издеваешься, Лютер?
Ты сам это выдумал? Нет? Подучил тебя кто-то?
Лекарь по имени... (как ведь язык повернулся?)
А Карл ван дер Меер? - вообще ни в какие ворота!
Одних подорожных исправить хлебнули мы сраму -
Подьячий с подьячим хихикали: что мы за личность?
"Дак, лекарь... (понятно, што лечим), а этого карлу
Иваном... Дерьмеевым, значит, по-нашему кличут?"
Но это все после. Пока же нас море качало
Огромной, ослепшей, пустой голубиною стаей,
Которая мчится сквозь нас… И домчаться не чая,
Ныряет в ключицы, в ключицах глаза оставляя.
Как мы попали в Архангельск - не знаю!.. В подзорные трубы
Бутылок наш лоцман глядел напряжённо, пока они были!
Мы тоже глядели... И где-то, наверно, под утро
Я берег увидел! И понял:
вот это мы точно - приплыли...
Амбары... сарайки... причал в жёлтых зарослях пены,
Чья-то собачка опрятно пристроилась писать...
(Это тебе не чернильницей трескать об стену!)
Карл уснул... Он не знает, что Рай уже близок...
Ты думаешь, может быть, что я прощу тебе, Лютер?
Даже не думай! Беззубый, хромой или лысый,
В цветке наслаждений, в мгновенье до гибели лютой
Я не забуду балтийские горькие брызги...
***
Под Вязьмой шалят... - мужики торговались,- Ахти нам!
Ну? По рукам! - кое-как одного мы сманили, -
С богом, боярин! Авось, не подохнет скотина!..
Верста за верстой... А под Вязьмою, точно - шалили...
Пока я себе... Ах! на миг не возможно представить! -
В клеверном небе уснув, белой простынью падать -
Чтобы пред ликом Её вдруг!.. - и тут же растаять!
Что представлял себе Карл, выяснять было некогда, Лютер! -
Уже повалили сосну и хватают коней под уздцы!
Карл все молитвы, что знал, переврал без оглядки...
(Сидел бы себе и кряхтел бы себе в огурцы! -
Чай, не " Вульгату" писать - срать в огуречные грядки)
- Эх, не уйти!.. КТО ТАКИЕ?.. Казну, барин, прятай! -
молвил возница с губы, а потом, чтобы слышно:
" Вы не есменьские, часом?"... " А вы чьи, робята?"
" Мы - салтыковские..." Вона как, значица, вышло...
Што с вами делать? Не знаю... "Свои, чай, сочтёмся!
Гульдены можем!" Кривой замахал: " Што ты, ирод!
Креста на те нет! Не ровён... враз на дыбе загнёшься!
Русскими сотку, гультяй! Да и ехайте с миром.
Н-но! Погоняй! Погоняй! Ишь, удумал, холера!"
Ельник рванулся от наших саней врассыпную.
В поле метель - ни коней не видать, ни дороги,
Сумрачный ветер с тоскою бессмысленной дует...
Дует над лесом, которого больше не будет,
О сладко не питом, о вдоволь не еденом хлебе!..
Смутным и тёмным над бедными вёрстами дует -
Холодно, страшно и пусто от ангелов в небе.
" Ну, пронесло! Нынче ночью зарежу вас, барин!
Боле - нельзя, кто другой - баловство, непорядок!
Мне всё одно - пропадать! Я понятливый, барин! -
Чисто излажу. Одёжу скидай!.. встань-ко рядом,
Богу помолимся..." Истово, нежно и страстно
Карл с мужиком на вечерние звёзды молился.
Вечным покоем светилось над ними пространство,
Вечным покоем светились их добрые лица...
Я - всё про деньги! Стою - весь... до дырочек голый!
Мужик ни в какую! " Дак, как же - без смертоубийства?"
Карл помолчал... да как даст ему в голову колом!
Тот - за топор! Ну-у, мы так далеко не уедем...
Крику-то, крику! "Чичас!.. Разорву - на портянки!