Эпилятор - [53]

…Я снова стоял в том же месте, прислоняясь спиной к сосне. Ощутимо болела спина и правый бок. В голове прояснилось и появилась первая мысль, - 'однако, побывал на боях без правил, не просочиться бы ненароком в канализацию…'. И вообще, чем-то это все напоминает кастинг… для настоящих мужчин. Крякнув от боли, отлепился от сосны и двинулся к своему коню, с непонятно откуда появившемся чувством хорошо выполненного дела или сданного экзамена.

На четвертый день вышел к реке. С бровки крутого обрыва, на плесе уложил двух молодых крохалей. Вечером с наслаждением съел обоих, хотя в нормальных условиях, вполне хватило бы и одного. Но утки оказались удивительно вкусными и жирными, а бульон наваристым и духовитым. Объеденье. Как потом выяснилось, речка была семужной, и вполне возможно, что крохали отъедались на красной икре.

Полдня шел по течению перекатами и плесами, благо река текла в нужном направлении. Редко когда глубина превышала полтора метра и я ни разу не замочил ног. Ближе к вечеру подстрелил линючего гуся. Когда разглядывал не очень презентабельную тушку птицы, неожиданно накатило - вдруг нестерпимо захотелось настоящей ушицы. Поэтому, плюнув на все, остановился на ночлег раньше обычного у понравившейся глубокой заводи. Ее создала, упав и частично перегородив течение реки, двухохватная сосна.

В сыром месте накопал два десятка крупных земляных червей. Достал из потайного кармашка куртки шелковую нитку и крючок. Собрал все снасти в удочку и пробрался по поваленной сосне к толстому сучку. Он торчал на водой почти на середине реки над самым глубоким местом заводи.

Это походило избиение младенцев… Стоило опустить снасть, с надетым на крючок пучком земляных червей, метра на два с половиной в глубину, как на крючке повисло, что-то живое, бойкое и тяжелое. Я начал вытягивать улов, не очень заботясь о том, чтобы рыба не сорвалась с крючка, догадываясь, что внизу уже выстроилась очередь из голодных парней, желающих познакомиться со мной и моим котелком. Главное не запутать леску и, памятуя об осторожности, я бережно складывал петли рядом на сучок.

Как оказалось, на крючке сидел темный, полосатый окунь-горбач, лапоть килограмма на полтора, с толстеньким розовым брюшком, как у молочного поросенка. Прихватив его за жабры и сняв с крючка, я баскетбольным крюком, переправил тушку на берег в густую траву, подальше от воды. Опять насадил пучок червей и, опуская леску, на той же глубине подсек еще одного 'поросеночка', килограмма на два. Похоже, что в стайку подобрались только гренадеры одного и того же веса и роста. Все повторилось стандартно, еще пять раз. А на хорошую двойную уху больше и не надо.

Переправив последнего полосатика в кусты, смотал снасть, спрятал в карман и по сосне вернулся на берег. Собрал и быстро очистил окуней. Выпотрошил, собирая в отдельные кучки на лопухи: нутряной жирок; перья и головы; филе и прочие части. Между делом, облепленного смородинными листьями и обмазанного глиной гуся закопал под костровище. Затем развел костер. Сложил перья, головы и прочее вторичное сырье окуней в котелок и повесил над костром. Проварил как надо, снял котелок и аккуратно выкинул из отвара все кости и малосъедобные части. Чуть добавил воды, сложил в котелок лучшие куски филе и нутряной жирок. В кипящую, почти готовую уху добавил немного дикого лука. По готовности, снял с костра котелок, зачерпнул деревянной ложкой, подул, пригубил и пошлепал губами. Губы клеились. Откат нормальный. Вкус ухи изумительный.

…И в один присест вычерпал весь котелок.

Отвалился от пустой посудины, как насосавшийся клещ, лишь, зачерпнув последнюю ложку со дна. С блаженным видом, глупо улыбаясь, прислонился к поваленной сосне. В животе приятная тяжесть, глаза слипаются и чувствуется легкая усталость. Как это говорится про меня, - работаю холодно, ем потею…

Рядом хрупает сочной травой стреноженный конь. Еле слышно журчит река, просачиваясь через сучья упавшей сосны. Изредка в заводи плеснет малек. На востоке появляются первые, самые яркие звезды. Потрескивают сучья в костре и с щелчком к ногам вылетает маленький красный уголек. Теплая и ласковая летняя ночь. Лепота.

Наукой точно установлено, что все удивительные явления и новые свойства организма, проявляются не тогда, когда человек тужится, пыжится и надувает щеки, а в момент полного расслабления и слияния его с окружающей природой. Стоит стать маленькой, незаметной частью Великого целого и черпай из бездны все, что хочешь…

Так и у меня, чувства обострились до такой степени, что начал ощущать мелких зверей в радиусе сотен метров и более крупных за километры. Очень смутно и далеко, почувствовал присутствие людей. Видимо, ближайшая деревня.

Смеха ради решил прицепиться к ушастому филину, который в этот момент пролетал на рекой. И у меня получилось! Я увидел мир глазами птицы. Странное и нереальное состояние. Бесшумный полет. На периферии зрения я сам облокотился о сосну рядом с прогорающим костром и мысли-ощущения филина, - 'новый странный объект в лесу, но объект не интересный, потому что не съедобный. Нужно успеть на ближайшую поляну до полной темноты, там хорошо, там много мышей'.