Эпилог - [13]

     Этот праздник отдавал для меня горечью. День независимости стал символом разделения людей на висоратов и на тех, кто не видит волны. И отмечали его первые. Они подтверждали свое превосходство, свою избранность и обособленность. Свою великую миссию в современном мире. В этот день слепошарые предпочитали сидеть по домам и не высовываться, чтобы, не дай бог, не влипнуть в неприятности, столкнувшись в переулке с компанией подвыпивших висоратов.

     Дико. И те, и другие - человеки. И у тех, и у других - по два глаза и одному носу, одинаковое количество пальцев на руках и на ногах, голова поворачивается на шее. По какому праву людей сортируют на две касты?

     По поводу праздника в Доме правительства организовали прием. Мэл тащил меня на веревке, потому как мне ужасно не хотелось идти. Но нельзя игнорировать приглашение, когда во главе мероприятия стоит премьер-министр.

     Интуиция не подвела. Как я ни пряталась в тени, избегая общения с гостями, а торжество на высшем уровне прошло со скандалами, с драками и нарушением запрета на использование волн. Мэл держался настороже, ожидая подвоха в любой момент.

     Конечно же, правительственный прием посетили родители Мэла и мой отец с мачехой. Я видела, как папуля целовал руку супруге премьер-министра. Но помимо пряток за портьерами случилось нечто невероятное. Мэл познакомил меня со своим дедом. Нет, точнее, представил своему деду. Тому, который родил и воспитал Мелёшина-старшего с Севолодом, и который имел право голоса в Высшем правительственном суде.

     От волнения я вцепилась в руку Мэла. Если Мелёшин-старший вызывал у меня безотчетный страх, то самый старший Мелёшин излучал противоположные эмоции - доброжелательное и доверительное спокойствие. Уж точно благородный лев. Военная выправка, прямая осанка, гордый профиль - так и просится на монеты. Понятно, почему Мэл равнялся на деда. Я бы тоже тянулась за его знаниями, опытом и мудростью.

     Присела в легком книксене, а дед Мэла рассмеялся. У них много общего, - отметилось машинально. Одинаковый смех, к примеру. А еще одинаковый прищур глаз и оценивающий взгляд.

     - Я не настолько стар, чтобы барышни здоровались со мной подобным образом.

     И одинаковые интонации. И тембр голоса.

     Дед Мэла поцеловал мне руку, вызвав прилив смущения.

     - Пройдемся? Я сегодня без дамы, - предложил локоть.

     Я растерянно оглянулась на Мэла, и тот кивнул согласно. Наша маленькая компания двинулась по людскому течению.

     - Как вам суета сует? - спросил самый старший Мелёшин.

     Что ответить? Говорить искренне или нести высокопарный бред, как научил папенька?

     - А-а... напрягает. Много народу. Толчея.

     - Согласен. Зато есть возможность закрепить старые связи и создать новые.

     - Вы правы, - покосилась я на Мэла, но он молчал, вышагивая рядом.

     Вдруг впереди началась сумятица, и образовался затор. Мэл схватил меня за руку, оглядываясь тревожно по сторонам. Мимо, расталкивая толпу, прошли дэпы*. Через пару минут движение по кругу возобновилось. Дамы рьяно обмахивались веерами и обсуждали наперебой новый скандал.

     - Люди слабы и полны пороков, - сказал вдруг дед Мэла. - При определенных условиях они склонны к самоуничтожению и к уничтожению подобных себе. Но встречаются и сильные особи. И за их души велась и ведется борьба, начиная с сотворения мира.

     - То есть? - не поняла я.

     - Представьте сито, через которое просеивают муку. Что-то проходит через сетку, а что-то задерживается. Вопрос в том, что важнее: просеянное или остатки?

     - Конечно, важно то, что просеялось. Из муки испекут хлеб. А остаются комочки, грязь, крупные частички. Всё лишнее.

     - Вот именно, лишнее. А вдруг важно оно, а не то, что просеялось?

     - Почему? - иносказания мужчины ставили меня в тупик. - Какой толк в ненужной грязи?

     - Для того, кто пользуется ситом, есть толк. Знать бы, кто он, и какова его цель.

     - Дед! - сказал Мэл предупреждающе.

     - Не придавайте значения моим словам, юная леди, - спрыгнул с кухонной темы самый старший Мелёшин. - Иногда я погружаюсь в раздумья и не замечаю, что размышляю вслух. Как обстоят дела на учебном фронте?

     Мэл поведал. Он рассказывал снисходительным тоном, особенно когда затронул тему заклинаний, изменяющих физику и химию тел, а дед кивал. Мэл изучил большую часть заклинаний этой группы еще на втором курсе, что и продемонстрировал однажды в столовой, растворив поднос однокурсника вместе с содержимым. Также он не утаил, что я получила щит и с середины июня начну работать младшим лаборантом.

     - Неужели вам удалось убедить моего внука? - взглянул с интересом самый старший Мелёшин. Я смутилась, а Мэл изобразил покорность судьбе. - Неожиданно. Теория снадобий - ваш конёк?

     - Я неплохо сдала экзамены. А конёк или нет - пока не знаю.

     За разговором мы вывернули в центр зала, к группкам общающихся гостей. Дед Мэла поцеловал мою лапку и отправился пожимать руки седовласым старикам неподалеку.

     Фу-у, - вздохнула я с облегчением. Оказывается, нервы напряглись как тетива у лука.