Эпиграфы к эпилогу - [3]

Прикрыв рот ладонью, мужчина откашлялся, оглядел зал насколько это позволял сделать проем на авансцене, ограниченный изящной рамой, и удовлетворенно кивнул головой. Зал был пуст, и только прямо против него, в кресле у центрального столика первого ряда, сидел человек, которого иначе как джентльменом назвать не повернулся бы и язык. Роскошный костюм черной шерсти в мельчайшую еле заметную красную полоску, дорогие ботинки и белая шелковая рубашка выдавали в сидящем человека, не испытывавшего недостатка в средствах, и вместе с тем обладавшего изысканным вкусом. Картину довершала шляпа, лежащая на столике рядом, лайковые перчатки и трость красного дерева с набалдашником из слоновой кости, инкрустированным драгоценными каменьями разной величины и окраса. Сомнений никаких – пред нами серьезный человек, состоятельный и состоявшийся, а судя по его лицу, еще и кровей наиблагороднейших, ценитель прекрасного и тонкий знаток искусств.

После некоторой паузы, вызванной восторгом от только что услышанного, джентльмен поднялся из кресла и начал аплодировать артисту. Так они стояли друг напротив друга – один громко хлопал, другой раскланивался, и только стороннему наблюдателю, найдись таковой по невероятному стечению обстоятельств, было предельно ясно, что эти два человека похожи, словно близнецы – вот, переодень, и не отличишь. Но не было никаких сторонних наблюдателей, просто не могло быть, как не могло быть ни сцены, ни почти истлевшего балахона на одном и дорогого костюма на другом, а был только художник и его единственный, самый благодарный слушатель – по ту сторону изящной рамы, пройти сквозь которую не дано никому.

***

Маленькая черная точка в безбрежных песках. Это бредет по пустыне одинокий странник. Путь невыносим, но он продолжает идти. Он тут не по собственной прихоти и не знает конечной цели, но продолжает упорно идти, все углубляясь и углубляясь в жгучее марево песков. Верит путник, что ему удастся добраться до живительного источника, а не пасть тут в измождении. Верит, что предадут его тело земле не теперь, а через десятилетия и по заведенному порядку, и избежит он печальной участи стать кормом для мерзких тварей, которыми кишат пески. Верит и идет.

Время от времени путник останавливается, достает из глубин одежды маленькую свирельку и наигрывает на ней какую-то странную мелодию, пристально вглядываясь вдаль. Это происходит только когда он видит на горизонте оазис и пытается понять, не мираж ли перед ним. Если это так, то при первых же звуках видение рассеивается, странник тяжело вздыхает, прячет обратно свирельку и продолжает свой путь.

День за днем путник идет, останавливаясь, чтобы вновь распознать правдивая ли картина открылась его взору на сей раз. Тогда над песками снова звучит та странная мелодия, почти тут же прекращаясь, пока в один из дней за первыми ее звуками не последуют другие, все усиливаясь и усиливаясь – в такт биению сердца, обретшему долгожданную надежду.

Пройдут месяцы сплошной череды сменяющих друг друга миражей, попутных караванов и редких оазисов, изнуряющего дневного зноя и сковывающего холода ночи в пустыне, и вот однажды пески закончатся. Путник войдет в город, вдоволь напьется ключевой воды, утолит так мучивший его весь путь голод, растянется на топчане под навесом, оплетенным виноградной лозой, и погрузится в глубокий сон. Проснувшись, он устремится в лабиринт узких улочек города, будет говорить с прохожими, заходить в маленькие уютные харчевни, подолгу сидеть у хаузов с родниковой водой, в которых плавают золотые рыбки. Но время от времени из глубин одежды будет появляться заветная свирелька – как знать, не мираж ли все это…

Не так много времени проведет путник в городе. С каждым месяцем его все больше и больше станет тяготить нагромождение городского пейзажа, все чаще преследовать неодолимое желание сбежать оттуда. И вот уже совсем умолкла свирелька, больше не слышно ее переливов над крышами домов, и много дней уже никто не видел путника.

В одну из тихих звездных ночей, перекинув через плечо котомку и тихо прикрыв за собой калитку, вновь пустился он в нескончаемое путешествие. Радостно зазвучит знакомая мелодия, грудь наполнится свежестью, и ноги сами понесут странника прочь от города – туда, где никогда не кончается жизнь.

***

Ее звали Вера. Удивительная, будто сотканная из воздуха и света, она дарила какое-то необъяснимое чувство счастья и покоя. Лица встречных озарялись улыбкой, они подолгу провожали Веру взглядами, а она проплывала мимо, словно едва касаясь ногами земли.

Вера жила в каком-то особенном, неведомом ритме – появлялась будто ниоткуда, молча одаривала каждого своей волшебной улыбкой, и вдруг растворялась словно мираж. Но стоило только кому-нибудь протянуть руку, чтобы дотронуться до нее, как Вера тут же отстранялась, как-то сжималась и с ее лица исчезала лучезарная улыбка. Это разжигало любопытство людей, некоторые из них превратили свою жизнь в непрестанный поиск встречи, с утра и до глубокой ночи пытаясь выследить Веру.

Число искателей стремительно росло, они сбивались в сообщества, уходили за пределы людских поселений, обосновывались там, строили срубы со множеством комнат и пристроек, подчинив свою жизнь одному-единственному занятию – поискам Веры. Но чем больше их становилось и чем настойчивей они искали ее, тем все реже и реже люди встречали Веру.