Эпидемия. Записки из сумасшедших туров #Туровыебудни - [7]

Помните, я писал, что при всей своей любви к музыке мне всегда приходилось жить двойной жизнью? Дело в том, что параллельно со всей этой веселой движухой, о которой я вам рассказываю, была и другая жизнь, в которой я окончил институт по специальности лингвист, преподаватель и специалист по межкультурной коммуникации. Моей настоящей профессией был немецкий язык, у меня была «нормальная» работа, на которую надо было ежедневно ходить, и задания, которые я там выполнял, были очень далеко от музыкальной деятельности. Потом я полностью ушел в переводческий фриланс. Заказов было много, на жизнь вполне хватало, а еще оставалось много времени для музыки и разных околомузыкальных занятий. Я никогда всерьез музыкой не зарабатывал – думаю, до того момента мои вложения в музыку примерно раз в десять превышали доход. Все группы, в которых на тот момент мне приходилось играть, были глубоко убыточными предприятиями, и только «Арда» иногда что-то зарабатывала, но тоже крайне нерегулярно. К сожалению, такова участь андеграунда – надо быть готовым к тому, что в первую очередь все это нужно именно тебе, значит, тебе за все и платить.

Такое положение дел для меня было привычным и, в общем-то, устраивало, никогда другой музыкальной жизни я и не видел. Но я уже чувствовал, что вряд ли смогу заниматься музыкой на таком уровне долго. Годы шли, появилась семья, ребенок, потом новая семья, в которой мы тоже ждали ребенка, и тратить столько времени и сил на хоть и важное, но все же хобби представлялось не очень правильным. В принципе, на этом этапе жизни очень многие из моих друзей, музыкантов таких же андеграундных коллективов, заканчивали свои карьеры, и я тоже всерьез об этом задумывался. Вот в этот момент мне написал Ларс, огорошив предложением присоединиться к «Эпидемии», которая в тот момент уже вышла из андеграунда, была очень серьезным коллективом, имевшим за спиной несколько альбомов, две культовые метал-оперы и хорошие концертные сборы.

Он мне рассказал обо всех переменах, которые назрели в группе, о том, что уходит Самосват, Изотов, менеджмент, а он сам собирается переходить на бас. О том, что новым вокалистом будет Женя Егоров. Ко мне был всего один вопрос: готов ли я поверить в группу в этот непростой момент, поставить музыку на первое место в списке своих жизненных приоритетов, без проблем в любой момент ехать на гастроли, уделять много времени прочей работе в коллективе. Я думал очень недолго, секунд пять, потому что это было, конечно, такое предложение, от которого не отказываются. Я позвонил и пообщался с Юрой на тему предстоящего прослушивания, на что Юра мне заявил дословно следующее: «Зачем мне тебя слушать, что, я тебя не слышал, что ли, ни разу! Если готов играть, то будем считать, что ты принят. Только пока мы должны закончить запланированные концерты со старым составом и отработать 15-летие группы, после Нового года начнем работу в новом составе». Еще он мне рассказал, что новым директором, скорее всего, станет Андрей Максимкин, один из создателей и совладельцев агентства JC-Sound, но это якобы еще не точно, а также попросил до официального анонса никому не рассказывать о том, что я стану новым гитаристом группы. Я думаю, для Мелисова и Ларса в первую очередь было важно, чтобы в группу пришел человек, которого они уже хорошо знают и с которым в чисто человеческом плане им было комфортно находиться. Плюс важно было, что я имел абсолютно свободный график и готов был подстраиваться под группу, в отличие, кстати, от Димы Иванова, нашего клавишника, который на какие-то гастроли мог ехать, на какие-то – не мог, потому что у него были более важные дела в другом месте. И в конечном счете такая позиция сыграла решающую роль в его судьбе в «Эпидемии».

Веселая ситуация произошла, кстати, вскоре на московском концерте Blind Guardian, где мы встретились с Андреем Максимкиным. Конечно, мы уже давно были знакомы, поэтому довольно продолжительное время вели светский диалог о том, как у кого дела, об общих знакомых и чуть ли не о погоде, ни словом не обмолвившись о грядущих изменениях в жизни. При этом, как потом выяснилось, каждый из нас прекрасно знал, что скоро нам предстоит работать вместе, но не подозревал, что об этом знает его собеседник, поэтому, выполняя просьбу Мелисова никому ничего не говорить, мы разыграли классический светский этюд с разговорами ни о чем. Потом уже на гастролях мы долго веселились, вспоминая эту сцену.

«Эпидемия» отыграла оставшиеся концерты 2010 года, и мы тут же приступили к репетициям в новом составе. Нам с Женей Егоровым предстояло влиться в коллектив очень быстро и сразу же приступить к концертной работе. Дело в том, что, несмотря на смену музыкантов, такие важные мероприятия, как юбилейный тур, запись и выпуск акустического концерта, а также выпуск альбома баллад никто отменять не собирался. Оставшиеся в группе музыканты решили, что правильно будет, несмотря на произошедшие потрясения, не менять планов работы, тем более что никакого нового материала у Мелисова и Ларса на тот момент не было, да и мы с Женей были не против такого расклада. Было понятно, что если мы сейчас на полгода или дольше пропадем из поля зрения поклонников, сочиняя и записывая новый альбом, то поклонники могут про группу и забыть. И так после ухода Самосвата и Изотова многие ее похоронили. Ларс на первых порах очень помог мне с разбором гитарного материала, потому что важно было сделать все максимально быстро. Что-то я снимал самостоятельно. В итоге уже в феврале 2011 года мы сыграли первый концерт в новом составе в небольшом клубе «ХО» в Москве, а весной поехали в большой юбилейный тур по России, Украине и Беларуси, записали и выпустили альбом баллад «Всадник из Льда», сыграли и подготовили к выпуску акустический концерт «В трезвучиях баллад». В декабре 2011 года группа «Эпидемия» отметила 16-ю годовщину концертом в Москве в том же клубе MILK, в котором закончил свой путь предыдущий состав, доказав всем, что она живее всех живых, и я считаю, это довольно символично, такой вот своеобразный «млечный путь» получился, от MILK‘а в 2010, когда многим казалось, что все закончилось, до MILK’а в 2011, когда стало ясно, что все самое интересное только начинается.