Эпидемии. Так начиналась микробиология - [29]

В зависимости от этого следует различать нормальную естественную продолжительность жизни, заканчивающую физиологическую старость, и преждевременную – сокращающую длительность жизни после патологической старости и вызванной болезнью смерти.

Доказательством существования физиологической старости и нормальной естественной смерти являются случаи, когда на вскрытии глубоких стариков не находят значительных изменений и перерождений в их органах. Один такой случай двухсотлетнего старца описан знаменитым Гарвеем, открывшим кровообращение. Подобная смерть от старческой дряхлости без какого-либо заболевания заносится в особую рубрику в статистике причин смерти. Но в этой рубрике обычно имеются ничтожно малые цифры. Внезапная тихая смерть подёнок вслед за кладкой яичек хорошо иллюстрирует описываемую нормальную смерть.

Глава 2

Какова же продолжительность человеческой жизни?

Она очень разнообразна – от нескольких минут новорожденного до 100–200 лет глубоких стариков. Люди могут кончать жизнь во всяком возрасте. Но число людей, умирающих в различные возрасты, очень различно. Так, например, на первом году жизни умирает очень много – больше, чем в любом другом возрасте. Но число однолетних также больше, чем иных возрастных групп. С другой стороны, 200-летние старики чрезвычайно редки, столетних же значительно больше. Вероятно, несколько сот в нашем Союзе [неразборчиво в оригинале. – Ред.].

Ввиду такого разнообразия возрастов умирающих можно высчитать для каждой эпохи и для каждой страны среднюю продолжительность жизни. Для этого перемножают число умерших каждого возраста на количество прожитых ими лет, складывают эти произведения всех возрастов от 1 года до 70, 75 лет или до 100 и делят полученную сумму на число всех возрастных групп.

В результате получаются очень интересные данные, которые показывают, что в прежние времена средняя продолжительность жизни была крайне мала и что она затем стала постоянно нарастать.

Так, у европейцев в XVI веке она равнялась 18–20 годам, в конце XVIII века составляла 25 лет, в конце XIX века поднялась до 40. Теперь в Соединенных Штатах она насчитывает 56 лет, в Новой Зеландии доходит до 60, а в Индии равняется всего только 25 годам.

Эти большие отличия зависят от величины общей смертности, которая была очень высока в прежние века и в Европе и которая и теперь громадна в Индии, где каждый год многие гибнут от болезней, диких зверей и ядовитых змей.

Общая смертность населения измеряется числом, указывающим, сколько человек из каждой тысячи умирает за год. Она в прежние времена равнялась 30 и больше на тысячу, а за 1933 г. представляется, такой:

Эти цифры подтверждают сделанное выше указание о зависимости средней продолжительности жизни от общей смертности. Первая наибольшая в Новой Зеландии, где наиболее низка общая смертность.

Ближайшее изучение колебаний общей смертности показывает, что величина ее зависит в значительной степени от размеров, в которых гибнут младенцы на первом году, так как эта возрастная группа является наиболее многочисленной.

Отчего зависит это начинающееся после 15 лет понижение жизнеспособности?

Я думаю, что утрата сопротивляемости вызывается наступающим половым созреванием. Она, нужно думать, затрагивает агенты, которые нужны, чтобы парализовать неблагоприятные жизненные условия. Это мнение особенно подтверждается изучением смертности от туберкулеза.

Максимум туберкулезной смертности представляет интересные колебания с течением времени.

У меня под руками имеются точные данные за 1911 и 1929 гг., отдельные для мужчин и женщин.

Смертность от легочного туберкулеза по возрастам в США

Все числа относительные на 10 000. Из представленных цифр мы видим, что в 1911 г. максимум смертности мужчин от легочного туберкулеза падал на возрастную группу от 35 до 44 лет, а женщин – по группе от 25 до 34.

Кроме того, повышение смертности у женщин начинается раньше, чем у мужчин, и идет гораздо более быстрым темпом. Вследствие этого хотя женщины вообще умирают медленнее, чем мужчины, и величина женской смертности значительно отстает от мужской, но возрастные группы от 5 до 25 лет составляют исключение, так как в них женщины гибнут от чахотки в большем числе, чем мужчины.

В 1929 г. имеются в сущности те же отношения: в возрасте от 5 до 35 лет женская смертность от чахотки превышает мужскую. Отличия состоят в том, что максимум женской смертности падает на возраст от 20 до 24 лет, а мужской – на 65–74 года. Более быстрое повышение чахоточной смертности у женщин вполне соответствует более раннему сравнительно с мужчинами их половому созреванию. Это подтверждает данное мною выше объяснение наблюдаемому после 15 лет повышению общей смертности. На возраст 20–25 лет падает также наибольшая смертность от брюшного тифа и от пандемического гриппа.

В общем выводе мы приходим к заключению, что продолжительность человеческой жизни зависит от потребляющейся в жизненном процессе энергии. Это соответствует выводу, сделанному в первой главе, и вместе с тем указывает на какое-то отношение потери жизненной энергии к затратам на половое созревание.