Эпицентр бури - [4]

В его жизни существовала важная тайна: в августе, вскоре после вторжения в Кувейт иракских вооруженных сил, Арона вызвал сам Саддам Хусейн. Сидя теперь во Франции у окна со стаканом коньяку в руке, он смотрел на Булонский лес в вечернем освещении и вспоминал ту встречу с Хусейном.

Его везли по улицам Багдада в армейском лендровере в полной темноте; шла учебная противовоздушная тревога. Водителем был молодой капитан службы безопасности по имени Рашид, с которым он встречался раньше. Он был из числа новобранцев, подготовленных англичанами в Сандхерсте. Арон дал ему английскую сигарету и закурил сам.

— Как вы думаете, предпримут они что-нибудь?

— Американцы или англичане? — Рашид был осторожен. — А кто их знает? Они, конечно, среагируют. Президент Буш, кажется, занимает жесткую позицию.

— Нет, вы ошибаетесь, — сказал Арон. — Я встречался с этим человеком лицом к лицу дважды на мероприятиях с Белом доме. Он то, что наши американские друзья называют «хороший парень». В нем нет стали.

Рашид пожал плечами:

— Я простой человек, господин Арон, солдат, и, вероятно, смотрю на вещи просто. Этот человек в двадцать лет был боевым летчиком на флоте, долго служил в армии, его сбили над Японским морем, и он выжил, получив крест «За летные заслуги». Я бы не стал недооценивать такую личность.

Арон нахмурился:

— Да нет же, друг мой, американцы не собираются посылать на другой конец земного шара армию для защиты одного маленького арабского государства.

— Разве не это сделали британцы в войне за Фолклендские острова? — напомнил Рашид. — Они совсем не ожидали такой реакции в Аргентине. Конечно, за ними, я имею в виду британцев, была решительность госпожи Тэтчер.

— Чертова баба! — буркнул Арон и откинулся на спинку сиденья. Они въехали в ворота президентского дворца, и он почувствовал внезапную слабость.

Арон проследовал за Рашидом по великолепным мраморным коридорам. Молодой офицер шел впереди с фонариком в руке. Арон испытывал странное, даже жутковатое ощущение, следуя за пятном света на полу и слушая эхо шагов. Наконец они остановились перед богато украшенной дверью, по обе стороны которой стояли часовые. Рашид открыл ее, и они вошли.

Саддам Хусейн был один. Он сидел за большим столом, освещенным лампой под абажуром. Хусейн писал медленно и тщательно. Он поднял голову, улыбнулся и положил ручку.

— Мишель… — Он обошел стол и обнял Арона, как брата. — Что отец? Он здоров?

— В прекрасной форме, мой президент.

— Передай ему от меня привет. Ты выглядишь хорошо, Мишель. Париж тебе подходит. — Он снова улыбнулся. — Кури, если хочешь. Я знаю, ты это любишь. Доктора, к сожалению, сказали мне, что я должен бросить курить, иначе…

Он снова сел за стол, а Арон расположился напротив, уверенный, что Рашид стоит у стены, в темноте.

— Париж прекрасен, но мое место теперь здесь — в эти трудные времена.

Саддам Хусейн покачал головой:

— Это не так, Мишель. У меня много солдат, но таких, как ты, мало. Ты богат, известен, принят в самых высоких кругах в любой стране мира. Более того, благодаря твоей любимой матери, вечная ей память, ты не только иракец, но и французский гражданин. Нет, Мишель, я хочу, чтобы ты был в Париже.

— Но почему, мой президент? — удивился Арон.

— Потому что в один прекрасный день я могу потребовать от тебя выполнить для твоей страны то, что сможешь сделать ты один.

Арон сказал:

— Вы можете положиться на меня, и вы это знаете.

Саддам Хусейн поднялся, подошел к ближайшему окну, открыл ставни и вышел на террасу. Сигнал отбоя воздушной тревоги звучал в городе, и в окнах стал загораться свет.

— Я все еще надеюсь, что наши друзья в Америке и Великобритании останутся в своих домах, но если нет, то… — Саддам пожал плечами. — Тогда мы будем вынуждены драться с ними в их собственных домах. Помнишь, Мишель, что Пророк говорит в Коране: «В одной сабле больше правды, чем в десятке тысяч слов». — Он помолчал, потом продолжил, все еще глядя на город: — Один снайпер в темноте, Мишель, будь то британский парашютист-десантник или израильтянин, погоды не сделает, но какой бы это был успех — смерть Саддама Хусейна.

— Аллах не допустит этого, — сказал Мишель Арон.

Саддам повернулся к нему.

— Все в его воле, Мишель. Но ты понимаешь, о чем я говорю? То же самое касается и Буша, и госпожи Тэтчер. Это стало бы доказательством того, что моя рука достанет кого угодно. Окончательный удар. — Он помолчал. — Сможешь ли ты устроить все, если будет необходимо?

За всю свою жизнь Арон еще никогда не был так взволнован.

— Я надеюсь, мой президент. Все возможно, особенно когда достаточно денег. Это был бы мой подарок вам.

— Хорошо, — Саддам кивнул головой. — Ты вернешься в Париж немедленно. Капитан Рашид будет тебя сопровождать. У него будут подробные данные о некоторых кодах, которые мы используем в радиопередачах. Такой день может вообще не наступить, Мишель, но если он наступит… — Хусейн пожал плечами. — У нас есть друзья в нужных местах. — Он повернулся к Рашиду: — Этот полковник КГБ в советском посольстве в Париже, как его?..

— Полковник Жозеф Макеев, мой президент.

— Да, — Саддам Хусейн обратился к Арону. — Подобно многим людям его сорта, он не в восторге от перемен, происходящих сейчас в Москве, и окажет любую помощь, которая будет в его силах. Он уже выразил свою готовность. — Саддам обнял Арона. — Теперь иди. Я должен поработать.