Енисей - река сибирская - [69]

И было чему удивляться! Судно, на котором отважный капитан рискнул войти в "ледяной мешок" Карского моря, было построено не на морских верфях, а в городе Енисейске, стоящем чуть не за две тысячи километров от моря. Яхта Шваненберга, которую он назвал "Утренняя заря", походила больше на речное, чем на морское судно. Вся команда состояла из пяти человек, а единственная каюта яхты была так мала, что в ней с трудом помещались трое.

Когда о рейсе "Утренней зари" узнал полярный капитан немец Дальман, он пришел в ужас и стал отговаривать русских моряков от безрассудного плавания.

— Вы погибнете на вашей скорлупке при первой буре, при первой стычке со льдами! — восклицал он. — Это так же верно, как то, что я капитан Дальман!

Давид Иванович только посмеивался в густую бороду. Он верил в успех задуманного дела: ведь его яхта была все же гораздо прочнее и надежнее бота "Оби почтальон", на котором шел когда-то к Енисею лейтенант Овцын.

Через месяц после начала плавания "Утренняя заря" бросила якорь у берегов Норвегии, а затем отправилась дальше, к Петербургу. Весть об этом облетела мир. Газеты рассказывали, как в Норвегии, Швеции и Финляндии толпы народа с "великим уважением" встречали "Утреннюю зарю", а ее капитану всюду преподносили "стихи о победе, совершенной над грозной стихией".

Норденшельд, который лучше многих других мог оценить трудности, так успешно преодоленные русскими моряками, воскликнул:

— Да рассеет "Утренняя заря" мрак, который до сих пор препятствовал верному суждению о судоходстве в Сибирь!

Среди ликования, которым лучшие русские люди встретили известие о блистательном плавании, прошел незамеченным случай, показывающий, как относилось к героям, прославляющим свою родину, царское правительство. Едва "Утренняя заря" пришла в Кронштадт, как на ее борт поднялся незнакомец.

— Кто тут Цибуленко? — спросил он.

— Я, — ответил один из матросов.

— Ты был сослан в Сибирь за оскорбление начальства. Собирай вещи!

— Позвольте, — вступился было Шваненберг, — это мой лучший матрос, это настоящий герой.

— Ничего не знаю, — отрезал незваный гость. — Собирай, Цибуленко, вещи! Пойдешь в Кронштадтский каземат.

И моряка увели в тюрьму…

После плавания "Утренней зари" случалось не раз, что суда, шедшие к устью Енисея, становились добычей льдов. Однако уже никто не осмеливался утверждать, что морской путь в Сибирь — безнадежное дело.

На этом можно и закончить рассказ о том, какие трудности пришлось преодолеть русским людям для того, чтобы на небольшом и ничем особенно не примечательном уголке карты нашей родины появилась тонкая пунктирная линия, обозначающая путь кораблей к устью Енисея.

Но и после ее появления царское правительство так и не наладило постоянного морского сообщения с Сибирью. Правда, во время русско-японской войны на Енисей был послан большой караван судов, который благополучно достиг цели, но дальше дело не пошло.

Нелюдимое Карское море по-настоящему ожило лишь тогда, когда сквозь его льды гордо пошли корабли под красными вымпелами. С каждым годом их становилось все больше. По Северному морскому пути доставлялось уже в тридцать раз больше грузов, чем до революции. На берегах появились маяки, в непогоду указывающие путь кораблям; гидрографы промерили глубины, оградили опасные места. Теперь морские караваны стали ходить на Енисей ежегодно. Их полярные рейсы были названы "карскими экспедициями".

Флот экспедиций привозил в Сибирь машины, порох для охотников, сети и соль для рыболовов, всевозможные товары для таежных факторий.

В обратный путь корабли вполне могли загружать трюмы сибирским лесом. Но для того чтобы дать выход в мир "зеленому золоту" тайги, требовалось построить для океанских гостей удобную гавань. Собрались на совет моряки, лесники, речники, строители.

— Надо сооружать новый порт поближе к морю, чтобы туда свободно мог пройти любой океанский корабль, — сказали моряки.

— Это верно, — поддержали речники. — Но не забудьте, что там должно быть защищенное место и для стоянки речных судов. Ведь шторм, который вашим кораблям не страшен, может легко потопить наши пароходы.

Взяли слово лесники:

— Плоты по реке плывут медленно, а навигация на Енисее коротка. Мы думаем, что порт надо устраивать подальше от моря, чтобы сократить путь плотов.

— Наши требования скромны, — выступили затем строители. — Ведь порт станет быстро расти и превратится в город. Поэтому нужно выбрать веселый, красивый и удобный для застройки берег, чтобы будущие жители города не ругали нас с вами за то, что мы не подумали о них.

Когда все высказались, то сначала показалось, что кого-нибудь все равно придется обидеть: где же найти место и далекое и близкое от моря, с глубокой рекой и красивым берегом, который, к тому же, должен защищать реку от господствующих ветров?

Но, представьте, такое место нашлось.

Это была протока недалеко от поселка Игоркино зимовье, стоявшего на высоком берегу реки в семистах километрах от устья. Говорят, что когда-то здесь жил рыбак Егор, которого кочевники называли Игарка.

В 1928 году первых строителей порта высыпало встречать все население зимовья — сорок три человека.