Энгус: первый воин - [44]

Я неожиданно вспомнил Браги… и не смог удержаться от легкого смешка, который точно так же слегка рассердил монаха, как некогда сердил старого скальда. Сурово посмотрев на меня, старик произнес:

— Я собираюсь учить тебя добродетелям, сын мой, ибо только из добродетели родятся ревнители веры и защитники слабых. Семь добродетелей суть плод жизни нашего Господа и милости Его.

Оставив в сторону шутки, я постарался весь погрузиться в рассказ аббата, ибо знал, что мне надо еще многому научиться у этого святого человека. И он начал рассказывать мне о вере:

— Энгус, сын мой, вера есть тот столп, на котором ты можешь возвести всю свою жизнь! И каждый шаг твой должен быть основан только на вере. Если ты будешь верить только в себя, будешь непригоден ни к чему, ибо тебя самого не будет совсем. Есть только Бог. Тот, Кто создал все вокруг, и Тот, Который направляет твои стопы, идущие только Его милостью. — Голос Ненниуса крепчал и скоро уже звучал как гром, глаза метали искры, словно, произнося эти речи, он сам обретал силу Бога. Лицо его стало почти страшным, и слова отдавались в моей душе громким эхом. — Сам ты не способен ни на что, Энгус, ты можешь иметь дело лишь со злом. Но если у тебя есть вера, ты будешь с Господом, и Он поставит тебя выше твоих человеческих слабостей. Ты будешь защитником Бога — но, к несчастью, очень мало людей готовы отказаться от своего «я» во имя Божией правды. Однако именно эти немногие и спасают мир, Энгус. А этот мир нуждается в спасении, ибо гордыня, которая мешает вере, скрыта глубоко в человеческом сердце. Имей же веру, Энгус, верь в Бога, и Он откроет тебе Свое величие. И тогда ты станешь больше походить на того человека, которого задумал Господь, сын мой, и дела твои эхом отдадутся в сердцах тех, кто окружает тебя, ибо в тебе узрят они подобие Божие…

— Но я не понимаю… Как может Бог быть один — как сумел Он один создать все вокруг: солнце, луну, море, свет и гром небесный?

— Сын мой, верой человек достигает того, чего никогда не может достичь пониманием. Вера — это защитница надежды, благоразумия, справедливости, чистоты, силы духа и умеренности. И существует еще на свете дьявол с семью смертными грехами, которые хотят не дать вере воплотиться в добродетелях. И поскольку дьявол хочет разрушить добродетели и веру, он соблазняет человека тем, что создает в уме его сомнения, такие, например, какие есть у тебя. И эти сомнения суть плоды разума, но их не бывает у людей, которые живут в Боге и для Бога.

— Но для чего Господь создал все это? Зачем? И зачем существует вера? — не унимался я.

— Любезный сын мой, Богу незачем было бы создавать мир для полезности, но как добросердечному и богатому королю должно являть свою доброту и власть, так и Господу надо было создать мир, чтобы являть через него Свою милость, величие и совершенство.

— Но, отец, как же все-таки Он мог сотворить все? Ни Он, никакой другой бог не обладают подобной силой. Но даже если Он все это и создал, сила Его должна была истощиться от такого великого деяния! Это должно было произойти уже давно, потому что откуда Он возьмет неиссякаемую силу продолжать постоянно создавать все, что нас окружает?

Я понимал, что такими словами вынуждаю учителя говорить о том, о чем он, вероятно, не хотел со мной говорить, но все услышанное о Боге казалось мне полным безумием. Это сильно отличалось даже от того, что рассказывала мне о христианском Боге мать.

— Энгус, в самом начале был Бог, и само начало было лишь неким скрытым состоянием Бога. Владыка мира, начало всего, Он был один перед тем, как сотворить все на земле. Он обладает властью над видимым и невидимым, поддерживает все Своим Словом, через которое исходит Его воля, и без воли Его ничего не исчезает и не падает в бездну. Таким образом происходит первое рождение Отца.

— Он создал самого себя?! Нет, я не могу этого понять и, вероятно, никогда не смогу!

Все услышанное крутилось в моем мозгу, словно ураган, и не находило себе опоры.

— Он есть начало мира, но Он производит Себя не через разделение, а через порождение. Воистину, все, что разделяемо, становится отделенным от первичного, но когда нечто производится через участие, то не создает ни отсутствия, ни ослабления той формы, из которой оно выросло. Это подобно тому, как из одного факела можно получить множество огней, не уменьшая при этом силу его пламени. Вот я говорю с тобою сейчас, и хотя мои слова передаются тебе и создают в твоей голове определенные идеи, я ведь не чувствую, что слов у меня от этого стало меньше. Звучанием моего голоса я намереваюсь привести в порядок неоформленную материю внутри тебя, материал, который не безначален, подобно Богу, но сотворен Им, являющимся творцом всех вещей.

Дни плавно скользили мимо, но не внутри меня, ибо уроки Ненниуса, такие простые и в то же время такие глубокие, создали в моей душе бурю. И каждый раз, когда слова старого монаха звучали в моей душе, я испытывал совершенно разные чувства, и мысли мои уходили все дальше…

Обучение продолжалось все долгие зимние утренние часы. Мои уши уже привыкли внимать словам Ненниуса, и, садясь лицом к лесной часовне, я уже знал, что скоро спокойствие, принесенное ветром, шорохами, птицами, будет снова нарушено его огненными словами… С этим надо было что-то делать. Эти пылкие уроки христианства, так отличавшиеся от простых и любовных речей матери на эту тему, вызывали во мне странные чувства.