Энглби - [2]
— Вы неплохо написали по Шекспиру. Часто бываете в театре? — спросил тот, что постарше. Вопрос казался слишком безобидным, и я заподозрил подвох. Ответил, что у нас в Рединге театров нет.
Я не сводил с него глаз. Шикарно же — быть доктором чего-нибудь, взвешивать и вершить судьбы мира. Однажды в посудной лавке я видел набор пластиковых салфеток с академиками в мантиях: доктор богословия, магистр искусств и так далее. И вот впервые вижу настоящего доктора. Он задал еще несколько вопросов, тоже весьма банальных.
— …Поэтика Элиота. Не могли бы вы сравнить творчество Элиота и Лоренса?
Это впервые подал голос бородач. Я подумал — издевается. Американский банкир, увлеченный англиканской литургической ритмикой, и сын шахтера, мечтавший вырваться из своего Ноттингема — хоть через секс, хоть через такую же приземленную живопись. Как их сравнивать? Я внимательно посмотрел на бородача, но он был абсолютно серьезен, и я стал разбирать использование каждым из них одних и тех же стихотворных форм, стараясь, чтобы это звучало как вменяемый ответ. Он несколько раз кивнул, вроде бы довольный. И тему развивать не стал.
Другой, постарше, еще раз пролистал мои бумаги.
— Тут характеристика, — наконец произнес он, — от вашего учителя… У вас с ним были разногласия?
— Ничего такого не знаю, — сказал я.
— Есть какие-нибудь вопросы про здешнюю жизнь? Мы стараемся, чтобы все чувствовали себя как дома.
Надо было о чем-то спросить; подумают еще, что мне по фигу. Но спросить о том, что действительно волновало, я не решался. В повисшей тишине куранты колледжа гулко пробили полчаса. Я чувствовал, как оба смотрят на меня. По спине скатилась струйка пота. Вообще-то я почти не потею, вот, кстати, и вопрос:
— Как быть с постирушками?
— С чем? — сухо переспросил старший.
— У вас эти… какие-нибудь машины, ну эти… стиральные? Есть тут прачечная или белье надо куда-то относить? Сдавать?
— Джеральд? — обернулся он к бородачу.
— Насчет белья я не в курсе, — отозвался тот.
— Каждому первокурснику полагается куратор, — сообщил профессор. — Это член совета колледжа, с любыми возникшими вопросами обращайтесь к нему.
— Значит, я могу обратиться непосредственно к нему?
— Можете. Да, я полагаю, что можете.
Контакт был налажен, и я осмелел:
— А что насчет денег?
— Простите?
— Сколько мне понадобится денег?
— Полагаю, сумму гранта определят ваши местные власти. Вам самому решать, как ею распорядиться. Есть какие-нибудь вопросы относительно вашей темы?
— Нет, я уже просмотрел краткое содержание.
— Вас не очень смущает перспектива заняться Чосером?
— Нет, я люблю Чосера.
— Ах, ну да, ну да. Вы нам об этом писали. Ну что же, мистер Энгл… мм…
— Энглби.
— Энглбери. Можете идти, если у моего коллеги… Джеральд?
— Нет-нет.
— Отлично. В таком случае увидимся осенью.
Я не понял, почему они не сообщили мои результаты, и рискнул уточнить:
— Так я получу стипендию?
— Мы сообщим в вашу школу. Когда подведем итоги всех собеседований. Год выдался непростой.
Я пожал протянутую профессором руку, помахал бородатому в кресле и по дубовой лестнице спустился вниз. Вот же аферисты!
Вечером, выдрав талон из книжечки, я спускаюсь в столовую, интерьер которой был создан еще Робертом Адамом. В каждом новом семестре полагается купить книжечку из тридцати пяти талонов; предъявлять их не обязательно, но этот аванс позволяет кухне не прекращать работу. Я в длинной черной мантии, в канделябрах на расписанных оштукатуренных стенах горят свечи. Когда открывается дверь позади главного стола, мы встаем. Глава нашего колледжа — океанограф — когда-то картировал подводные хребты. Он знает, чем Австралия крепилась к Китаю и как Гана сконденсировалась у подножия Анд. Новая Зеландия у него, видимо, откололась от Германии.
Пламя свечей играет в хрустале. Преподаватели пьют вино. Мы — воду, хотя разрешено и пиво. Но его пьет один Стеллингс.
— Робинсон, пинту эля, пожалуйста, — говорит он застывшему в поклоне официанту. — Тебе тоже пива, Майк?
Я мотаю головой. Пиво Стеллингс варит сам — в пластиковом бочонке. Он называет это пойло СД («студенческий джин»: пьяный за пенни, в хлам за два) и однажды все же уговорил меня попробовать, хотя меня мутило от резкого привкуса солода и спирта (Стеллингс кладет в два раза больше сахара, чтобы лучше забирало). Рядом с комнатой Стеллингса ванной нет, так что, когда подкатило, пришлось блевануть в канистру из-под воды, стоявшую на лестнитце.
Я не всегда ужинаю в столовой — тут есть места поприятнее. Одно из них — паб, до него минут пятнадцать ходу, мимо травяного газона (их тут полно, по-здешнему — «лужайки»), потом по боковой улочке в переулок. Пиво там гораздо вкуснее, чем бурда Стеллингса. Из пивоварни «Грин Кинг». Один из этих Кингов, говорят, знаменитый писатель[2]. Свет в пабе приглушенный, пол дощатый. Остальная публика — не университетская. Так сказать, простые люди, — хотя любой человек слишком сложен, чтобы называть его простым. Тут полумрак, разговаривают вполголоса. Бармен меня знает, однако с советами не лезет. Обычно я беру запеченный картофель или пирог с сыром и ветчиной — есть его неудобно, липнет и тянется, так что между слоями тонкого теста ничего не остается.
«И пели птицы…» – наиболее известный роман Себастьяна Фолкса, ставший классикой современной английской литературы. С момента выхода в 1993 году он не покидает списков самых любимых британцами литературных произведений всех времен. Он включен в курсы литературы и английского языка большинства университетов. Тираж книги в одной только Великобритании составил около двух с половиной миллионов экземпляров. Это история молодого англичанина Стивена Рейсфорда, который в 1910 году приезжает в небольшой французский город Амьен, где влюбляется в Изабель Азер.
«Неделя в декабре» — последний роман Себастьяна Фолкса, известного британского писателя, обладателя многих престижных наград, — дает широкую панораму современной лондонской жизни на протяжении одной предрождественской недели, увиденную глазами десяти персонажей, чьи судьбы причудливым образом переплетаются. Среди них и депутат парламента со своей честолюбивой женой, и женщина-машинист, под поезд которой прыгнул человек, и иммигрант из Азии, сколотивший баснословное состояние на продаже восточных приправ, и его фанатик сын, примкнувший к исламским террористам, и бессердечный финансист, готовый разорить банк и лишить пенсии стариков, и язвительный литературный критик, и не всегда счастливый в любви адвокат… Повествование, масштаб которого критики сравнивают с диккенсовским, наполнено блестящим юмором — в лучших английских традициях.
Приключения легкомысленного Берти Вустера и его хитроумного «ангела-хранителя», камердинера Дживса, вошли в золотой фонд английской литературы, были множество раз экранизированы, легли в основу легендарного сериала со Стивеном Фраем и Хью Лори в главных ролях.Миллионы фанатов Вудхауса по всему миру мечтали встретиться с любимыми героями еще раз. И Себастьян Фолкс сумел совершить практически невозможное – он написал роман, ничем не уступающий гениальным произведениям Вудхауса, роман, который стал национальным и международным бестселлером и был признан журналом «Kirkus Reviews» лучшей книгой 2013 года.Головокружительные приключения в сельском поместье, полный набор эксцентричных английских леди и джентльменов, таинственные игры с переодеванием, очередной гениальный план Дживса и, конечно, искрометный, истинно британский юмор – в этом восхитительном романе есть все, чтобы привести в восторг даже самых придирчивых поклонников Дживса и Вустера!..
1980-й год. Лондон. Психиатр Роберт Хендрикс получает письмо-приглашение от незнакомца — француза по имени Александр Перейра, живущего на крохотном средиземноморском острове. Перейра, которому за восемьдесят, пишет, что служил вместе с погибшим на войне отцом Роберта и хранит его письма, фотографии и другие документы.У Роберта за плечами собственное военное прошлое. Ветеран еще одной мировой войны — Второй — он участвовал в высадке десанта союзнических войск в Италии, где был ранен и встретил свою первую и единственную любовь.Перейра, как и Хендрикс, — психиатр, много лет посвятивший изучению проблем памяти.
Бывает, что человек, с которым никогда не встречался, или место, где никогда не был, странно кажутся нам знакомыми. Умом мы понимаем, что это невозможно. А сердце настаивает на своем…Порой, когда мы почти верим, что наша жизнь не лишена смысла, глупая случайность смешивает карты и обрывает сюжет. А иногда та же случайность заставляет нас ощутить присутствие чуда и осознать свое предназначение.Об этом – новая книга британского писателя Себастьяна Фолкса, автора мирового бестселлера «И пели птицы…». Пять новелл, соединенных в подобие симфонии, повествуют о пяти разных судьбах.
Новый роман о приключениях Джеймса Бонда.Зверское убийство в бедном иммигрантском пригороде Парижа становится первым звеном в цепи событий, которые могут привести ни много ни мало к глобальной катастрофе. Эти события разворачиваются на фоне всплеска торговли смертельно опасными наркотиками, из-за чего Британия 60-х, кажется, вот-вот погрузится в наркотический дурман, в забытье, из которого нет возврата. В это же время британский авиалайнер пропадает где-то над Ираком, и над всем Ближним Востоком раздаются удары грома…Союзницей Бонда становится шикарная красавица парижанка по имени Скарлетт Папава.
Hе зовут? — сказал Пан, далеко выплюнув полупрожеванный фильтр от «Лаки Страйк». — И не позовут. Сергей пригладил волосы. Этот жест ему очень не шел — он только подчеркивал глубокие залысины и начинающую уже проявляться плешь. — А и пес с ними. Масляные плошки на столе чадили, потрескивая; они с трудом разгоняли полумрак в большой зале, хотя стол был длинный, и плошек было много. Много было и прочего — еды на глянцевых кривобоких блюдах и тарелках, странных людей, громко чавкающих, давящихся, кромсающих огромными ножами цельные зажаренные туши… Их тут было не меньше полусотни — этих странных, мелкопоместных, через одного даже безземельных; и каждый мнил себя меломаном и тонким ценителем поэзии, хотя редко кто мог связно сказать два слова между стаканами.
Пути девятнадцатилетних студентов Джима и Евы впервые пересекаются в 1958 году. Он идет на занятия, она едет мимо на велосипеде. Если бы не гвоздь, случайно оказавшийся на дороге и проколовший ей колесо… Лора Барнетт предлагает читателю три версии того, что может произойти с Евой и Джимом. Вместе с героями мы совершим три разных путешествия длиной в жизнь, перенесемся из Кембриджа пятидесятых в современный Лондон, побываем в Нью-Йорке и Корнуолле, поживем в Париже, Риме и Лос-Анджелесе. На наших глазах Ева и Джим будут взрослеть, сражаться с кризисом среднего возраста, женить и выдавать замуж детей, стареть, радоваться успехам и горевать о неудачах.
«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком. Содержит нецензурную брань!
Джонатан Троппер умеет рассказать о грустном искренне, но не сентиментально, с юмором, но без издевки. Роман «Как общаться с вдовцом» — история молодого человека, который переживает смерть погибшей в авиакатастрофе жены, воспитывает ее сына-подростка, помогает беременной сестре, мирится с женихом другой сестры, пытается привыкнуть к тому, что отец впал в старческий маразм, а еще понимает, что настала пора ему самому выбраться из скорлупы скорби и начать новую жизнь — и эта задача оказывается самой трудной.
Просто — про домашних животных. Про тех, кто от носа до кончика хвоста зависит от человека. Про кошек и собак, котят и щенят — к которым, вопреки Божьей заповеди, прикипаем душой больше, чем к людям. Про птиц, которые селятся у нашего дома и тоже становятся родными. Про быков и коз, от которых приходится удирать. И даже про… лягушек. Для тех, кто любит животных.
Женская головка похожа на женскую сумочку. Время от времени в ней требуется проводить генеральную уборку. Вытряхнуть содержимое в большую кучу, просмотреть. Обрадоваться огрызку сигаретной коробки с заветным пин-кодом. Обрадоваться флакончику любимой губной помады и выбросить: прогоркла. Обнаружить выпавший год назад из колечка бирюзовый камешек. Сдуть крошки табака и пирожных, спрятать в кармашек, чтобы завтра обязательно отнести ювелиру — и забыть ещё на год. Найти и съесть завалявшийся счастливый трамвайный билетик.